Глава 4
Ночь премьеры и смущения
Дождь не прекращался весь день. Из окна гостиной Кенди наблюдала за немногочисленными людьми на улице, которые спешили укрыться от проливного дождя. В этот день мало кто выходил на улицу, и можно было сказать, что Нью-Йорк отдыхает от привычных хлопот. Кенди жила в роскошном доме уже в течение трех месяцев, и казалось, что все было спокойно.
Кенди взяла на себя ежедневные хлопоты относительно списка продуктов, меню на ужин и одежды, которая должна быть подкрахмаленной, перед тем, как ее погладить. Сейчас она зашла в кабинет, чтобы просмотреть корреспонденцию и немного почитать. Ей не хватало своей работы в больнице, той ежедневной суеты и возрастающего адреналина, когда что-нибудь случалось, но в сложившейся ситуации ей пришлось на время отказаться от работы, так как возникли подозрения о возможной мести Леганов.
Слуги заметили мужчину, который в последнее время постоянно вертелся около их дома. Кроме того, кто-то постоянно следовал за Кенди, когда она куда-нибудь выезжала. Терри поехал в полицию, чтобы заявить об этом, но полиция ничего не могла сделать, так как не было доказательств.
Если бы Кенди могла сама принимать решения, она бы не стала так осторожничать, но убедить в этом Терри было практически невозможно. Молодой человек настоял на том, чтобы в течение всего года, что они будут жить вместе, она не выходила из дома, а если и выходила, то только в сопровождении его самого или шофера, которому Терри полностью доверял.
Итак, Кенди пришлось играть роль домохозяйки. Она начала учиться вести дела нового дома, который ее муж приобрел за несколько недель до их свадьбы. За три месяца она многому научилась, но все равно она знала еще не все. В некотором роде она была рада, что занималась этим и не думала все время о Терри.
Кенди отложила в сторону книгу, которую читала, и глубоко вздохнула. Все было так странно... Жить рядом с человеком, который представлял из себя ежедневную загадку, было очень тяжело.
На следующий день после той странной ночи она вместе с мужем отправилась в Нью-Йорк. Путешествие прошло в могильной тишине, которую она сначала попыталась нарушить, но у нее ничего не вышло. По какой-то причине, Терри решил, что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Ему казалось, что он причиняет ей беспокойство... или ее присутствие его беспокоило...
Но, приехав в Нью-Йорк, где их ждала пресса, Терри снова стал внимательным и даже любезным с нею, пока их фотографировали и задавали вопросы. К несчастью для нее, эта перемена продолжалась всего лишь час, и когда они вновь остались одни, снова наступила тишина. Эти приводящие в замешательство изменения стали постоянны.
В доме, перед прислугой, он обычно вел себя любезно, а иногда рассказывал о своей работе или о чем-нибудь еще. То же самое происходило, когда они выходили или были в компании знакомых Терри, включая его товарищей по работе или же его матери. Но, оставаясь одни, они вновь становились чужими друг другу.
"Только когда мы не одни, он ведет себя как влюбленный", - думала она. - "Очевидно, что этот брак беспокоит его. Я должна быть благодарна ему за то, что он для меня делает... Но если бы я не чувствовала себя такой чужой для него. Если бы я могла, по крайней мере, знать, что мы может быть хотя бы хорошими друзьями..."
Блондинка встала из кресла и подошла к секретеру, где хранила свою корреспонденцию. Она взяла чистый лист и ручку, чтобы ответить на последнее письмо Ани. Кенди снова приходилось лгать, что она счастлива в семейной жизни. Хотя она и знала, что у нее были на это мотивы, мысль о том, что она должна лгать, не переставала казаться ей отвратительной. Несмотря на свои внутренние переживания, она начала писать письмо, рассказывая, что у нее все отлично.
Она помнила случай, когда сидела в гостиной, читая книгу или что-то вышивая, и чувствовала дыхание Терри, сидевшего в паре метров от нее. Она хотела рискнуть начать разговор, но подумала, что он как всегда ничего не ответит, так как занят чтением какого-нибудь либретто. Однако, после длительного молчания, Кенди осмелилась поднять глаза, и ее сердце забилось быстрее, когда на мгновение она встретилась с его взглядом. Она не знала, что это было, просто совпадение или... В его глазах был странный свет. Но ее сомнения развеялись, после четырех дней полного безразличия.
Да, полное безразличие, казалось это все, что он чувствовал к ней. Это подтверждалось с каждым днем, которые они проводили вместе и длительными ночами в одиночестве. Потому что с тех пор как они стали жить в Нью-Йорке, Терри сказал, что нет необходимости спать в одной комнате. В доме были две центральные спальни, объединенные двойной примерочной. Это был своего рода каприз людей из высшего общества и, следовательно, слуги не удивились бы, что хозяева спят в разных спальнях.
"Только предупреди свою служанку, чтобы она не входила в твою комнату пока ты ее не позовешь", - сказал ей Терри, имея в виду Софи, которая переехала с ними в Нью-Йорк, чтобы продолжать прислуживать Кенди. - "Этого будет достаточно, чтобы она поняла, что я буду спать с тобой некоторыми ночами, а утром возвращаться в свою комнату. Она подумает, что мы не хотим, чтобы она нам помешала. И этим не вызовем никаких подозрений."
Но напротив всего этого холодного и правильного поведения, которое он поддерживал, появилась противоречившая позиция, когда кто-то подозрительный начал следить за ней каждый раз, когда она выходила. Кенди видела Терри рассерженным, но не таким, как в тот вечер, когда мажордом и шофер сказали, что не понимают, зачем нужны такие меры. Девушка была уверена, что если бы Нил оказался в этот момент рядом, то Терри удушил бы его своими собственными руками.
Когда полиция отказала им в защите, за неимением доказательств, Терри был несгибаем в мерах предосторожностей, который должны быть предприняты. Ей показалось, что вдруг она для него имела большое значение, и что все это не было комедией. Она не могла возразить ему в этом, и, в конце концов, согласилась, проводить большую часть времени в доме, и выходить только в сопровождении. Как только она это пообещала, Терри вновь стал холодным с ней, и она чувствовала себя расстроенной, чем когда-либо.
Так они прожили первые три месяца.
К началу сентября компания Стрэтфорд объявила о новой постановке, и после спектакля ожидалось большое празднование. Для Кенди, это был первый случай ее появления в качестве супруги Терруза публично, и эта мысль наводила на нее страх.
За неделю до этого события, Кенди начала волноваться, что ей надеть для такого случая. Но ни то, что было у нее в гардеробе, ни то, что она видела в магазинах, ей не нравилось. Ей казалось, что платья были слишком простые или слишком нарядные. В конце концов, она чувствовала себя очень взволнованной и расстроенной, и решила выбрать из того, что предлагала ей Софи.
За день до премьеры, Элеонора Бейкер неожиданно появилась у них в доме. У актрисы было длительное турне на юг, и в этот день она только что вернулась.
- Я привезла для тебя кое-что особенное, - сказала женщина, садясь рядом со своей невесткой, - мне бы хотелось, чтобы ты одела это завтра.
- Вы не должны мне делать такие подарки. В этом не было необходимости.
- Глупости, - воскликнула дама, смеясь, - это обязательно, я хочу, чтобы у тебя все было. У меня никогда не было дочери, а сейчас она у меня есть, и я не собираюсь лишать себя удовольствия покупать ей красивые вещи.
Кенди чувствовала себя ужасно из-за того, что ей приходится обманывать миссис Бейкер, как и всех остальных, этой небылицей счастливого брака. Она очень любила своего сына, и будет чувствовать разочарование, когда они будут разводиться, но Терри был очень настойчив, и настоял на том, чтобы его мать тоже ничего не знала.
- Ты собираешься открыть это? - спросила миссис Бейкер, прерывая грустные мысли Кенди.
- Да, - ответила девушка и открыла пакет, из которого извлекла платье. С первого беглого взгляда, оно вызвало у Кенди восхищение, платье было цвета шампанского с вышивками роз и довольно открытым.
- Оно кажется тебе немного откровенным? - спросила мать Терри, видя замешательство невестки. - Я знаю, что тебе непривычно носить такое платье, но оно такого же цвета, как и твои волосы, и это последний писк в Нью-Орлеане, а когда я его увидела, то не смогла удержаться и купила его для тебя. Пообещай мне, что ты оденешь его завтра.
- Да... не беспокойтесь, я одену это завтра, - ответила Кенди. Она никогда раньше не носила такое платье. - Большое спасибо.
На следующий вечер, когда Софи помогала Кенди одеваться, она пожалела о своем обещании, данном свекрови.
- Мадам будет самой восхитительной на празднике, - сказала Софи, пока доделывала последние штрихи прически, добавляя в нее перья бледно-розового и золотистого цветов, которые сочетались с нарядом.
- Ты не думаешь, что вырез слишком смелый? - спросила блондинка, смотрясь в зеркало.
Софи сделала шаг назад, чтобы лучше оценить Кенди, и потом улыбнулась.
- Если Бог наделил Вас красотой, то я не вижу, почему Вы не должны ее показывать. Если только это не беспокоит хозяина, - ответила служанка, усталым тоном.
- Хозяина? Нет, я не думаю, что это имеет для него какое-нибудь значение, - сказала девушка, думая, что ничто бы не смогло взволновать ее мужа, который в предыдущие недели был так занят подготовкой спектакля, что не обращал на нее абсолютно никакого внимания.
Легкий стук в дверь, и голос Терри не дал служанке сделать другого комментария. Софи вышла из комнаты через дверь примерочной, а молодой актер вошел в спальню, используя главную дверь.
- Ты..? - сказал Терри, не закончив свой вопрос, так как был не в состоянии вымолвить и слова перед фигурой девушки одетой в вечерний наряд. Переливающийся цвет шампанского, вышивки с золотистыми цветочными мотивами и розами, казалось, перемешались с бледной кожей блондинки. Платье очень хорошо сидело на фигуре Кенди, и великодушно открывало округлые линии ее груди. От последнего Терри не мог отвести глаз, но через мгновение он подумал, что не сможет вести себя достойно, видя этот вырез в течение всего вечера. - Это то, в чем ты собираешься выйти этим вечером? - пробормотал он, непроизвольно хмурясь.
- Да, - ответила она, вставляя в уши серьги. - Разве оно не красивое?
- Нет... оно красивое... но мне не кажется это платье соответствующим, - сказал он, путая девушку своим кислым тоном.
- Что тебе не нравится? - спросила она, склоняя голову, чтобы найти недостаток, который казался таким очевидным, судя по его выражению лица.
- Оно... оно слишком... слишком легкое. Ночью ты... ты замерзнешь в нем, - ответил Терри, не найдя другого объяснения, и через секунду понял, что сказал глупость, когда было очевидно, что хоть уже была и осень, но было еще тепло.
- Не преувеличивай, - ответила она, улыбаясь. - Я возьму с собой шаль, на случай если похолодает. Кроме того, это платье подарок твоей матери и я не могу обойтись с ней грубо, не одев его, ты согласен?
Терри ответил кивком головы в знак согласия, и потом предложил ей руку, ничего более не говоря. Однако, девушка видела, что его это беспокоило, и она в свою очередь чувствовала себя разочарованной из-за того, что он так открыто осуждал ее внешность. С потерянным взглядом, она позволила ему накинуть на свои плечи шелковую шаль, и они отправились в театр.
Несмотря на первое разочарование, следующие два часа были полны приятными эмоциями. Во время антракта, Кенди слышала много хороших отзывов по поводу деятельности своего мужа и в то же время чувствовала любопытные взгляды к своей персоне. В глазах некоторых женщин была зависть, когда они смотрели на нее. Перед всеми она была женой Терруза Гранчестера и в эти моменты девушка была переполнена чувством, похожим на радость.
Вторая часть спектакля прошла с еще большим успехом, и это было слышно потому, как аплодировала публика. И Кенди тоже аплодировала, чувствуя себя очень гордой. Возможно, их брак был фарсом, но этот момент славы, который она могла разделять с Терри, был настоящим. Она была с ним в течение длительных часов, когда он учил свою роль, а иногда присутствовала на репетициях. Кенди ощущала, что этим вечером его успех принадлежал и ей.
Мягкий стук в дверь ложи, когда овации еще продолжались, возвестил о приходе Гарри, шофера Гранчестеров.
- Мадам, я напоминаю, что мы должны спуститься в гримерную Вашего мужа до того, как люди начнут покидать зал, - сказал мужчина, выполняя приказание Терри, который, несмотря на то, что был занят, не забыл о безопасности своей жены.
- Да, Гарри, - ответила Кенди с улыбкой от еще переполняющих ее эмоций, - я помню.
Они вышли из ложи, и пошли коридорами, которые вели в гримерную. Служащие театра, которые уже были знакомы с девушкой, приветствовали ее и любезно поздравляли.
- Кенди! - окликнул ее женский голос. - Тебе понравилась постановка? Скажи, я хочу, чтобы ты была первой, от кого я получу самые лучшие поздравления этим вечером.
- Карен, что я могу сказать. Ты была великолепна, как богиня, - искренне сказала Кенди, беря руки темноволосой девушки. Лицо Карен засияло, получив одобрение блондинки.
- Если я тебе понравилась, а ты мой талисман удачи, то уверена, что критикам я тоже понравилась, - сказала актриса с блестящими от радости глазами.
- Что ты говоришь, Карен, я, твой талисман удачи?
- Конечно, да. Когда мы познакомились во Флориде, я чувствовала себя разбитой. Но ты предсказала, что я вновь буду играть, и ты знаешь, с тех пор мне улыбается удача день за днем.
- Никакая это не удача! Ты усердно работала, чтобы добиться того, что имеешь, - возразила Кенди.
- Это верно. Я старалась, но также верно, что наша соперница была ужасна, - добавила Карен, подмигнув.
- Наша соперница? - спросила Кенди, не понимая слов девушки.
- Конечно, эта Сюзанна, которая думала, что она великая примадонна и обладательница привязанности Терруза. Но, в конце концов, она не смогла сохранить ни то, ни другое. У меня есть слава, которую она жаждала, а у тебя мужчина, которого она хотела. Наверное, ты знаешь, что она сегодня приглашена на праздник? Я с нетерпением жду увидеть ее умирающей от зависти, когда звездой этим вечером буду я и Терруз, не отрывающий от тебя взгляда ни на мгновение.
Блондинка искала подходящий способ возразить на комментарии девушки, когда кто-то позвал Карен, и она извинилась и ушла.
Кенди попробовала выкинуть из головы намеки Карен о Сюзанне, но известие о том, что она тоже будет присутствовать на празднике, было тем, к чему Кенди не была готова. Чувства, которые она испытывала к своей давней сопернице, были очень сложными.
Впервые она услышала о Сюзанне от Элизы. Источника, несомненно, не заслуживающего доверия. Но, тем не менее, той ночью в Чикаго родилась инстинктивная ревность. Потом судьба пожелала, чтобы Сюзанна спасла жизнь Терри, и все изменилось в пользу Сюзанны. Кенди была очень благодарна ей и восхищалась ее храбростью, но все же, несмотря на это, ее продолжала мучить жгучая ревность. Все стало еще хуже, когда Кенди узнала, что актриса отвергла Терри, когда он вернулся в Нью-Йорк после своего побега. Кенди знала, что Сюзанна чувствовала себя обиженной, но и была уверена, что если будь она на месте актрисы, то простила бы и приняла его с распростертыми объятиями.
В глубине души у Кенди возникли подозрения, что Терри все же влюбился в Сюзанну, и ее отказ разбил его сердце. Каждый раз, когда Кенди наблюдала за твердыми и отдаленными жестами Терри, ей казалось, что это было результатом его злости на жизнь и на Сюзанну. Ревность, ревность и еще большая ревность переполняла душу Кенди, когда она представляла, что вновь увидит актрису на празднике этим вечером.
- Войдите, - прозвучал голос молодого человека из гримерной, и Кенди сделала вдох перед тем, как войти, не зная, откуда ей взять силы продержаться до конца вечера. Всегда благоразумный Гарри остался снаружи, пока девушка заходила в комнату.
Терри был практически готов. Костюм, в котором он выступал, уже висел на вешалке, и все остальное тоже лежало на своих местах.
- Мои поздравления. Ты был сегодня на высоте, - сказала девушка, с робостью входя в гримерную. - Публика восхищена твоей работой. Я слышала много благоприятных отзывов о тебе во время антракта.
- Правда? - спросил он, стараясь завязать галстук, но безуспешно. Его раздражало то, что его движения становились неуклюжими, когда она была близко. Он снова смотрел на золотистую парчу того выреза. Если он хотел держать себя в руках, ему надо было отвести свой взгляд от нее. - А тебе понравилось? - спросил он, стараясь казаться спокойным.
- Мне? Для тебя имеет значение мнение кого-то, кто не имеет ни малейшего понятия о театре? - спросила она, замечая его грациозное сражение с галстуком.
- Публика - это то, что властвует, и этим вечером ты была частью этого, - ответил Терри и, делая паузу, повернулся к ней и рискнул улыбнуться. - Конечно же, она учитывает, что ты думаешь, и я тоже, - добавил он от души.
- В таком случае, ты должен знать, что заставил меня плакать, - ответила Кенди, приближаясь к нему и беря концы галстука между его пальцами в импульсе, который ни один из них не способен был понять.
У Терри перехватило дыхание. Предавая его предыдущие решения, его глаза опустились до груди Кенди, которая, казалось, поддерживалась лишь золотистыми кромками ее платья. Он был так близко к ней, что мог видеть, как его дыхание заставляло шевелиться завитки на лбу девушки. Достаточно было слегка наклонить голову, и его губы были бы на этой белой щеке. Если бы только он мог знать, что она приняла бы эту ласку без негодования...
- Я заставил тебя плакать? - спросил он, стараясь избежать своих эмоций в разговоре. - Мне не нравится, что я так сильно расстроил тебя, - добавил Терри, обнимая ее, и понимая, что его последние слова имели другой смысл.
- Нет, наоборот. Хорошо плакать из-за такой красивой истории любви, - ответила блондинка, замечая, что они были слишком близко к друг другу.
"О Господи! Он обнял меня, я наверное сейчас умру", - мысленно сказала она себе, заканчивая завязывать галстук дрожащими пальцами.
- В этом и состоит история, чтобы мы расстроились, тебе не кажется? - добавила девушка, страстно желавшая убежать от него до того, как исполнилось бы ее желание броситься в его объятия.
Не говоря больше ни слова, они вышли из гримерной и направились к месту, где должен был состояться праздник.
Компания Стрэтфорд зарезервировала зал гостиницы Алгонкуин, чтобы отпраздновать свой дебют тем вечером. Гостиница находилась в самом центре Манхэттена, в нескольких шагах от пятого проспекта, который был уже переполнен, когда приехали Гранчестеры. Лепные изделия, украшавшие потолок в зале, под светом янтарных ламп составляли контраст с колоннами, покрытыми цветом темной древесины. Каждая деталь этого места, начиная с подсвечников в стиле Тиффани до зеркал Уотерфорд и обильной красоты пионов, которые украшали столы, - все было пропитано изящным вкусом. Однако, наряды дам и поведение гостей заставили Кенди понять, что здесь у этих людей были другие критерии, нежели в высшем обществе Чикаго. Люди здесь казались более беспутными, чуть ли не нахального поведения, и одновременно осознающие то, что имело значения, не достойного ли ты происхождения, а есть ли у тебя таланты.
Кроме актеров труппы и их родственников, туда также были приглашены другие актеры, пресса и какая-нибудь эксцентричная личность. Атмосфера была праздничной, но в воздухе также витало нечто необычное. Казалось, все они ждали подходящего момента, чтобы сказать или сделать что-то, что поразило бы всех своей изобретательностью или оригинальностью.
Хотя Кенди была уже знакома с некоторыми коллегами своего мужа по работе и даже присутствовала на нескольких репетициях, она еще не привыкла к этому типу людей, которые могли быть одновременно очаровательными и безразличными. Терри был одним из этих эксцентричных знатоков мира.
В определенной степени, еще в дни колледжа, Кенди заметила в Терри эту противоречившую и приводящую в замешательство личность, которая и выделяла его из всех парней, которых она знала до него. Этим вечером, увидев его посреди равных ему, девушка поняла, что он выбрал правильную дорогу. Терри никогда бы не подошла упорядоченная аристократия. Он был рожден не для жесткого протокола, а для постоянного хаоса искусства, и в этом он был лучше всех.
Но как простая девушка, выросшая в поле, могла приспособиться к этому разному миру? Кенди очень нервничала, не зная, откуда ей взять силы унять дрожь в ногах, спуститься по ступенькам и войти в зал. Она почувствовала, что Терри взял ее руку и накрыл своей приободряющим жестом, мягкое тепло его руки начало распространяться по телу Кенди.
- Смотри прямо в глаза, как ты всегда это делаешь, - прошептал ей Терри, - не притворяйся. Эти люди, равно как и все, сразу сдаются перед искренностью. Я думаю, что с этим у тебя проблем не будет или я ошибаюсь?
|
