Глава 6
Призрак ревности
Это было лишь трение губ... только легкое трение... однако для Кендис Уайт и Терренса Грандчестера этот поцелуй был самым чистым и искренним способом доказать, что, несмотря на время, расстояние и жестокие игры, в которые играет с ними судьба, они все еще продолжают любить друг друга.
Если когда-нибудь они мечтали быть снова вместе, сейчас реальность с лихвой возмещала им все те страстные желания, которые поддерживали их жизнь с того ужасного вечера в Нью-Йорке. Ни один из них не представлял себе, что, когда они вновь будут едины духом, тепло в их телах будет таким обжигающим и ободряющим, что заставило их будто прикоснуться к раю.
Образовавшиеся пузырьки любви заставили их почувствовать, что они ожили. Беспокойные бабочки, ощущаемыми обоими, летали в их сердцах, когда они были в колледже, сейчас возносили их к еще большему волнению, оставляя позади невинное порхание, и давая дорогу бесконечному полету, который повышал температуру их тел до бесконечного предела.
Несомненно, он продолжал ее любить также, как с того первого раза, когда увидел ее на корабле, и хотя он хотел стереть все воспоминания о ней, он не мог это сделать, потому что она невосполнимо продолжала быть его веснушчатой малышкой... такой, какой он всегда ее помнил... такой, у кого он украл поцелуй... такой, которая вечно будет жить в его сердце. И Терри знал это. Он чувствовал это в каждом ее мягком ответе, в каждом ее вздохе, выскальзывающем из ее тела, и он знал, что она его так сильно любит, что уже не может это скрыть.
Слабый свет создавал идеальную обстановку для потрясающих ощущений, наводняющих его душу. Запах роз, мягкость ее шелковой кожи и вкус дикой земляники на его губах: слишком много счастья для одного человека. Терри хотел еще сильнее обнять Кенди, чтобы она больше никогда не смогла убежать от него, но на все то, что он хотел сделать, его руки не отвечали. Его парализовало, и он лишь чувствовал, как легкий пот скользнул по его лбу. Видимо, единственное, что он мог контролировать, был жар его губ, гармонично двигавшихся на губах Кенди, будто он старался задержать ее вкус целую вечность.
Со своей стороны, Кенди полностью была во власти чувств любви. Она так часто мечтала об этом моменте, что сейчас не знала, как реагировать. Этот поцелуй мгновенно забрал у нее все силы, запутывая ее своим жаром. Ее разум был не способен мыслить здраво. Минуты паники внезапно превратились в сладкую и головокружительную любовь. Слезы страха сменились радостью, а дрожь из-за возможной смерти проложила дорогу другому ощущению, более сладострастному и глубокому.
Как она могла отстраниться от него, когда внутри чувствовала, что губы Терри были уже частью ее? Как она могла контролировать себя в такой близости, если долгими ночами мечтала, что он снова ее целует? Она не могла этого сделать. Кенди была полностью во власти этих синих глаз, и хотя она знала, что совершает большую ошибку, ее сердце не хотело освобождаться от ярма: любить Терренса Гранчестера. Она знала, что этот момент стоит того, чтобы всем рискнуть, однако неожиданная сила, которая зажгла ее внутри и подтолкнула сразиться за свое счастье, внезапно исчезла, не успев показать всю свою силу. Холодный ветер дунул с такой неистовой силой, что заставил шевельнуться ее белокурые локоны, а густой туман будил ее от летаргии. Ее зеленые глаза, закрытые до этого момента, внезапно распахнулись, чтобы встретится с ужасной реальностью. Там была она, смотрящая на них своими голубыми глазами боли, с вымученной улыбкой, которая скрывала ее горе и с такой же печалью, которую блондинка так хорошо помнила. Там была Сюзанна, робко обнимающая Терри на театральной афише "Ромео и Джульетты", которая когда-то украшала ее квартиру в Чикаго. Ее глаза, хоть и были ненастоящими, казалось, с грустью наблюдали за сценой любовников, желая быть на ее месте рядом с Терри, а ее опустошенное лицо, казалось, осуждало ее за то, что она с человеком, который ей не принадлежит. Внезапно, разум Кенди вновь оказался в прошлом, будто напоминая ей, почему ей пришлось расстаться с Терри. Образ Сюзанны на крыше больницы так живописно предстал перед ее глазами, что она могла поклясться, что холод зимы вновь с неистовой силой охватил ее. Просьбы Сюзанны позволить ей умереть, чтобы Терри был счастлив, наполнили ее уши, и потом воспоминание о той хрупкой девушке, которая просила у нее прощения за то, что украла ее большую любовь, полностью растерзали сердце блондинки. Кенди не могла больше вынести все эти воспоминания, и, болезненно заплакав, со всей силой оттолкнула от себя Терри.
Молодой актер ничего не мог сделать. На него будто внезапно вылили ведро воды, которая полностью заморозила его кровь. Сейчас он чувствовал, что этот призрак виновности вновь появился и безжалостно вернул его в реальность. Всего несколько секунд назад он целовал любовь всей своей жизни, которая сейчас молнией отдалилась от него. Незаметная стена для глаз, но ощутимая для сердца, вновь встала между ними. Терри в одно мгновение вновь почувствовал то ощущение, которое охватило его, когда на лестнице больницы он расстался с Кенди. С этого момента он уже не чувствовал жара в своем сердце, так как чувство одиночества захватило его... одиночество, которое сейчас чувствовалось намного сильнее.
Терри глубоко дышал и не осмеливался заговорить, он лишь слегка вздохнул, пока его глаза наполнялись слезами. Он никогда ни перед кем не плакал, так как Терренс Грандчестер всегда скрывал свои чувства. Однако перед Кенди он не мог воспользоваться своей маской. Он не мог казаться счастливым, когда сердце так болело, не мог прекратить любить ее так, как любил, но в тоже время он не мог сказать "давай, останемся вместе", когда беспомощный образ Сюзанны был таким настоящим... таким реальным. Он не мог. Он должен был противостоять своей любви и исполнить свой долг. Он должен был вернуться к Сюзанне, хотя это значило вновь потерять Кенди. Это цена, которую он должен был заплатить за свои грехи. Две одинокие слезинки скользнули по его щекам и почти в это же самое мгновение, его тело содрогнулось, услышав сладкий голос, несущийся с ветром.
- Мне было приятно вновь тебя увидеть, Терри... правда, очень приятно, но...
- Ничего не говори, Кенди... не надо, - ответил актер, не поднимая взгляда.
Девушка не могла не заплакать вновь, увидев, что он плакал и возможно, по той же причине, что и она. Слезы отчаяния полились из ее глаз. Она хотела подбежать к нему, утешить, сказать, что любит и продолжает мечтать о нем, и что он навсегда останется ее незабываемой любовью, но она не могла этого сделать, так как существовал человек, который рискнул своей жизнью ради него и который согласился на смерть, лишь бы он был счастлив. Она не могла предать ее. Ее, которая пожертвовала собой ради спасения Терри. Она решила годы назад расстаться с Терри, и хотя боль все еще не отпускает ее, она все равно исполнит свое обещание, данное Сюзанне.
Воцарилось глубокое молчание, погружая их обоих в мучительную меланхолию. Ни один из них не осмелился заговорить и тем более пересечься взглядом. Они понимали, что конец неизбежен, но, возможно, из-за тоски, они старались, как можно дальше отдалить его. Однако, несмотря на их желания, сон мгновенно рассеялся, когда они услышали приближающиеся шаги.
Шаги раздавались все ближе и ближе, и вот уже тень появилась за дверью. Терри сразу же узнал этого человека. Это был Роберт Хэтуэй, его учитель. Он быстро развернулся, в то время как Кенди мгновенно спряталась.
- Терри?.. Это ты? - спросил Хэтуэй, зажигая свет в погребе.
- Да, Роберт, - ответил актер, быстро вытирая свои слезы.
- Но, что ты делаешь здесь, в темноте? - спросила Роберт удрученным тоном.
- Вновь чувствую себя живым, - прошептал Терри с взглядом боли.
Роберт смотрел на него, не понимая, что он имел в виду. Он всегда мог легко понять, в каком состоянии находился Терри, был ли он удручен, сердит или радостен, но сейчас он не мог понять, что происходило с Терри. Он выглядел действительно грустным, но одновременно на его лице отражался неописуемый мир, как будто после долгого пути он нашел верную дорогу своей жизни. Но даже с этим приятным ожиданием он все равно выглядел полностью опустошенным. Однако, несмотря на эту ужасную грусть, которая чувствовалась в актере, Роберт заговорил, не обращая внимания на затемненный силуэт.
- Я весь театр послал на твои поиски, Терри. Последнее, о чем я подумал, это то, что ты был все еще здесь.
- Мне жаль, Роберт. Я не хотел тебя волновать.
- Ничего страшного. У меня нет проблем, но я не могу этого сказать о Сюзанне.
- О Сюзанне?.. Что произошло? - испуганно спросил Терри.
- Ничего ужасного, слава Богу. Но она упала в обморок в холле театра, и нам пришлось отнести ее в медпункт. Тебе надо подняться к ней как можно быстрее. Она не перестает звать тебя, с тех пор как пришла в сознание.
- Понятно, - пробормотал Терри, опуская взгляд.
В конце концов, момент прощания настал. Было пора уже вернуться в реальность. Он глубоко вздохнул и повернулся, чтобы попрощаться с Кенди, однако, когда его глаза исследовали весь погреб, он очень сильно удивился, так как она исчезла. Она исчезла также неожиданно, как и появилась. Терри прошелся по всему погребу, стараясь вновь найти ее. Он подошел к шкафу и открыл его, но не нашел ее. Кенди уже там не было.
- Терри, что происходит? - спросил Роберт, ничего не понимая.
- Ты ее видишь, Роберт? - отчаявшись, спросил актер.
- Вижу ее? Кого? - вновь спросил Роберт.
- Моего ангела, - ответил Терри.
- Твоего ангела? Терри, сынок, ты хорошо себя чувствуешь? - спросил Хэтуэй, немного обеспокоившись из-за ответа актера.
- Я не могу поверить в это, - сказал Терри, не прекращая ходить по погребу. - Она ушла. Она исчезла, как будто все это был сон. Но... это не было сном. Она была здесь, - пробормотал актер.
- Она?.. О ком ты говоришь? Ты действительно сегодня более чем странный, сынок, - воскликнул ничего не понимающий Роберт.
- Она снова ушла, а я так и не поговорил с ней. У меня было достаточно времени, чтобы сказать ей столько всего... но... но я ничего не сказал ей, - настаивал Терри.
- Терри, о ком ты говоришь? - вновь спросил Роберт.
- Думаю, что ее исчезновение было лучшим для нас обоих. Она всегда берет на себя самые трудные решения. Она всегда такая храбрая... - прошептал молодой актер, вновь опуская свой взгляд.
- Терри, я, правда, ничего не понимаю.
- Тебе не надо ничего понимать, Роберт. Уже не надо, - ответил Терри, слабо улыбнувшись, и потом, подойдя к шкафу, он пробормотал. - Прощай, веснушчатая малышка.
- Терри, ты хорошо себя чувствуешь? - вновь спросил Роберт.
- Нет, Роберт, я уже давно хорошо себя не чувствую. Но, по крайней мере, сейчас у меня есть красивое воспоминание, чтобы продолжать жить дальше. Пойдем.
Терри направился к двери и со своим учителем покинул погреб, не оглянувшись назад.
В то время как Терри удалялся, Кенди чувствовала, как ее сердце разрывалось на тысячи маленьких кусочков. Ее всегда все считали счастливой, оптимисткой с огромным желанием сражаться за свое счастье, однако сейчас она не могла чувствовать себя счастливой. Сейчас в ее душе царили боль и одиночество, которое было невозможно преодолеть. Почему она должна всех терять? Так всегда было с ней, с самого детства. По одной или другой причине, она всегда отказывалась от своего счастья из-за других. Никогда раньше это не имело для нее значения, но сейчас все было по-другому. Сейчас потеря причиняла ей такую сильную боль, но что она могла сделать, чтобы это изменить? Она не могла предать Сюзанну и остаться с Терри, она также не могла последовать советам Анни и найти утешение в чьих-то других объятиях, так как заранее знала, что никогда не сможет полюбить этого человека. Даже если он будет самым чудесным человеком на свете, он никогда не станет Терри, и никогда не сможет занять его место. "Я, наверное, буду, несчастна до конца своих дней", думала девушка, открывая дверь и выходя из шкафа.
Но хотя она старалась принять эту реальность, что-то продолжало терзать ее внутри. Она чувствовала, что ее глаза щипало до боли, и боль стала еще сильнее, когда она вспомнила, как он назвал ее "Мой ангел". Она не могла забыть эти слова, но она не могла забыть и то, что сказал Роберт Хэтуэй о Сюзанне. Девушка слышала весь разговор между Робертом и Терри и так она узнала об очень хрупком состоянии здоровья актрисы. Она была больна, и из-за этого Кенди чувствовала себя еще хуже, когда вспомнила о поцелуе Терри. Почему-то она считала, что Сюзанна упала в обморок по ее вине. Терри должен все время быть с ней, заботясь и любя ее, она не должна была вмешиваться и отдалять его от Сюзанны.
Ее сердце болело. Она не хотела думать о Терри, но у нее не получалось. Все было так сложно, что она думала ее голова вот-вот взорвется от всех этих болезненных мыслей, но она не смогла долго терзаться, так как услышала робкий голос, настойчиво звавший ее. Девушка осторожно вышла из погреба и издали заметила хрупкий силуэт, который быстро начал приближаться к ней.
- Кенди?.. Кенди?.. Это ты? - услышала она шепот во тьме коридора.
- Анни? - недоверчиво спросила Кенди.
- Кенди!.. Как хорошо, что мы тебя нашли! - воскликнула Анни, подбегая и обнимая свою подругу.
- Как ты здесь оказалась? - спросила блондинка, нежно обнимая Анни.
- Я думаю, что это мы должны спросить это у тебя, - заявил третий голос, внезапно появившийся в коридоре.
- Карен! - удивленно воскликнула Кенди.
- Привет, Кенди... твоя экскурсия по театру прошла успешно? - саркастически спросила Карен.
- Да... успешно, - смущенно ответила блондинка.
- Кенди!.. Ты не представляешь, как я за тебя волновалась. Я понятия не имела, куда ты подевалась, - сказала Анни, не отпуская руки Кенди.
- Прости меня, Анни. Я не хотела тебя расстраивать. Просто я потерялась во всех этих коридорах и поэтому так сильно задержалась, - оправдывалась Кенди, слабо улыбаясь.
- Я подумала, что случилось что-то плохое. Пожалуйста, пообещай мне, что ты никогда больше так не будешь делать, - настаивала Анни.
- Обещаю, Анни, - уверила ее Кенди.
- Если бы не Карен, я никогда бы тебя сама не нашла, - сказала Анни, посмотрев на актрису.
- Я благодарю тебя, что ты помогла Анни, - сказала блондинка, обращаясь к Карен.
- Тебе не за что меня благодарить, кроме того, это было не так уж трудно, - уверила девушка, поправляя свою прическу.
- Правда? - с сомнением спросила Кенди.
- Конечно, нам только потребовалось увидеть, откуда выходил Терри Грандчестер, чтобы понять, где ты спряталась, - ехидно улыбаясь, ответила Карен.
- Но я не была с ним! - быстро заверила всех Кенди.
- Конечно, если ты так говоришь, - прошептала Карен, не переставая улыбаться. Но Анни прервала веселье актрисы, обращаясь к Кенди.
- Не имеет значения, с кем и где ты была. Сейчас нам надо срочно возвращаться в гостиницу. Арчи, наверное, уже обнаружил нашу пропажу и начал нас искать.
- Ты права. Он должно быть очень рассердился, - сказала блондинка, представляя себе гневные крики Арчи, когда они вернутся в гостиницу.
- Но, вы собираетесь вернуться в гостиницу? Ни за что. Вы пойдете со мной на прием, в дом мэра, - серьезно заявила Карен, подталкивая обеих девушек к винному погребу.
- Нам очень жаль, Карен, но мы не сможем пойти с тобой, - изрекла Кенди.
- Нет, вы пойдете... Никто не отказывается от приглашения Карен Клейс, - возмущенно ответила актриса.
- Но Арчи сойдет с ума, если мы немедленно не вернемся в гостиницу, - настаивала Кенди, стараясь не показаться грубой.
- Глупости, Кенди. Ни чего страшного не произойдет, если он немного поволнуется. Мужчины думают, что у них есть право указывать нам, куда и с кем идти. Но они сильно ошибаются. Это мы приказываем и вынуждаем их уважать нашу личность. Мы не слуги и не должны потакать им во всех их желаниях. Так что, девочки, хоть немного освободитесь от мужского гнета и насладитесь прекрасной вечеринкой с вином, музыкой и танцами. Я уверяю вас, что там вам очень понравится, - заявила Карен с таким энтузиазмом, что казалось, как будто она находится на сцене и играет свою роль. Потом, глубоко вздохнув, она продолжила. - Кроме того, после всего, что я для вас сделала, вы не можете отказаться от моего приглашения. БУДЬТЕ ХОТЬ НЕМНОЖКО БЛАГОДАРНЫМИ!
- Карен, не преувеличивай! - заявила Кенди, прекрасно понимая, что это ее страдание было всего лишь игрой.
- Преувеличиваю? Но как ты можешь такое говорить, Кенди. Я не преувеличиваю. Я только подумала, что мы подруги, и могли вместе хорошо провести вечер. Но, очевидно, наша дружба не взаимна, - вздохнула Карен, выдавливая из себя слезы.
- Пожалуйста, Карен, не плачь. Конечно же, мы с тобой подруги, - заверила ее Анни.
- Тогда, если вы действительно мои подруги, то вы пойдете со мной в дом мэра? Пойдете? - рыдая спросила актриса.
- Да, мы пойдем с тобой, - сострадающе ответила Анни.
- ЧТО? - воскликнула Кенди. - Но Анни, ты же сама сказала, что если мы немедленно не вернемся в гостиницу, Арчи еще сильнее будет волноваться.
- Да, Кенди, я говорила такое, но, сейчас немного подумав, я пришла к выводу, что Арчи уже ищет нас в доме мэра, так как, зная Элизу, я не сомневаюсь, что она убедила его, что ты убежала, чтобы встретиться с Терри. Ой, я не то хотела сказать, Кенди! - воскликнула Анни, поняв свою бестактность и зажав рукой рот.
- Нет... не пойду... Я ТУДА НЕ ПОЙДУ, - сказала Кенди, скрещивая руки на своей груди.
- Кенди, пойдем с нами, или возможно, для тебя наша дружба так мало значит? - спросила Карен, вновь давя на Кенди "дружбой". Но блондинка ничего ей не ответила, так как была уверена, что все эти слезы Карен умело симулировала. Но, тем не менее, Анни приблизилась к ней, чтобы уговорить ее все же пойти на этот прием.
- Кенди, пожалуйста, сделай это ради Карен, она очень помогла мне. Если бы не она, то я никогда бы тебя не нашла. Кроме того, Арчи должно быть уже на празднике и ищет нас. Если он нас там не найдет, то я уверена, что он пойдет в полицию, и тогда разразится скандал, который наверняка дойдет до Чикаго, до ушей Альберта и мадам Элрой.
Кенди опустила взгляд, думая об этих неприятных последствиях. Она не хотела, чтобы до Альберта и до мадам Элрой дошли слухи о ее исчезновении и тем более о том, что полиция начала ее искать. Это было бы настоящей головной болью для тетушки. Кроме того, если Альберт об этом узнает, то он, несомненно, приедет в Нью-Йорк, чтобы найти ее, а она хотела, чтобы он остался в Чикаго и заботился о мисс Парадис. Так что, предпринимая последнюю попытку избежать приглашения, она придумала лучшее извинение, которое ей могло прийти в голову.
- Я бы хотела пойти на прием в дом мэра, но в этой одежде я не могу. Я опозорила бы всю семью Эндри, - объяснила Кенди, показывая свою рваное платье.
- ЭТО НЕ ПРОБЛЕМА! - уверила ее Карен, вытирая свои слезы. - Видишь ту комнату в конце коридора? Она пышет изобилием красивой одежды. Ты можешь выбрать любой наряд и без проблем пойти в нем на праздник.
- Она правда может выбрать все что пожелает? - недоверчиво спросила Анни.
- Конечно, да. Тебе придется вернуть наряд завтра, но ты можешь носить его сегодня всю ночь. Кроме того, ты не должна беспокоиться о неприятном присутствии, так как несмотря на то, что все из компании Стрэтфорд там будут, но из-за Сюзанны там не будет человека, который тебя так беспокоит, - заверила актриса, подмигнув Кенди, и потом направилась с Анни к комнате, где, подойдя к одному из шкафов, они начали выбирать идеальное платье для блондинки.
Кенди стояла молча, так как ничего больше не могла придумать, чтобы избежать визита в дом мэра. Она знала, что никакой аргумент с ее стороны не убедит ее подруг. Так что, пожав плечами, она смирилась и начала осматривать эту огромную комнату, которая, несомненно, была достойна изумления. Эта комната была очень красивая: великолепный ковер, шелковые занавески и старинные кресла придавали загадочность этому месту. Эта комната, должно быть, принадлежала великой звезде Бродвея, хотя было странно, что это место располагалось вдали от всех других гримерных. Однако, для Кенди сейчас это не имело значения, так как ее внимание привлекла большая красная штора, которая висела на противоположной стороне комнаты. Девушка подошла к ней и медленно отодвинула ее. В одно мгновение перед ней предстала картина, на которой был изображен образ красивой женщины с темными волосами и очень блестящими медовыми глазами.
Кенди несколько минут смотрела на картину, и хотя черты этой женщины казались ей очень знакомыми, она не смогла вспомнить, где она могла видеть ее раньше. Ее улыбка была очень милой, а тонкие черты ее тела напомнили ей красивые греческие скульптуры, которые она видела в книгах, когда еще училась в колледже. На ее шее было бриллиантовое ожерелье, а ее платье создавало магическую игру с видом комнаты. Однако кое-то большее удивило блондинку, когда она поняла, что дама, изображенная на картине, была беременна. Кенди заметила, что в левом углу была надпись: "Лилиана" и рядом неразборчивая буква, то ли "Р", то ли "Б".
Блондинка еще несколько минут смотрела на портрет той женщины. Она выглядела явно счастливой из-за своей беременности, и Кенди предположила, что она была на седьмом-восьмом месяце. Внезапно, причина ее приезда в Нью-Йорк вновь предстала у нее перед глазами, и она почувствовала радость в своем сердце, только представив, что, возможно, у ее матери была такая же счастливая улыбка, когда она ожидала ее. Но тогда почему она бросила ее? Почему отказалась от нее? Кенди почувствовала боль из-за того, что, возможно, ее мать не была так счастлива из-за беременности, как эта красивая женщина на портрете... возможно, что для нее знание того, что она вскоре станет матерью, принесло ей несчастье и горе? Девушка закрыла штору и опустила свой взгляд. Она не могла не пролить пару слез и вновь спросить себя: почему ее мать бросила ее?
Анни, которая все это время беседовала с Карен о платье, которое бы лучше всего подошло Кенди, повернулась в поисках своей подруги и, увидев ее в углу, такую молчаливую и подавленную, быстро подбежала к ней.
- Кенди, что случилось?
- Ничего, Анни, - ответила блондинка, улыбаясь так, будто ничего не произошло.
- Я рада! Мы с Карен уже выбрали платье, которое ты можешь одеть этим вечером, - сказала девушка, также улыбаясь.
- Да? И где оно? - воодушевленно спросила Кенди.
- Вот, - воскликнула Карен, разворачивая перед глазами Кенди, красивое красное платье с кокетливым вырезом, который оставлял плечи открытыми.
- Какое красивое! - воскликнула очарованная Кенди, но, заметив вырез, она, покраснев, сказала. - Оно очень красивое... но... я не могу его одеть... оно слишком... как это сказать?.. слишком смелое.
- Перестань, Кенди. Оно идеально для тебя. Оно создает ослепительный контраст с твоей кожей, - убеждала Карен.
- Но, а нет ли ничего более классического?.. Что-нибудь, что больше отвечает моим предпочтениям, - настаивала блондинка.
- Кенди, это платье самое невинное, которое есть в этом гардеробе. Я хотела, чтобы ты надела зеленое платье, которое бы подчеркивало цвет твоих глаз, но у него такой вырез, что Анни чуть не упала в обморок, только увидев его. Правда, Анни? - спросила Карен.
- Правда, это самое невинной платье, которое мы нашли, Кенди. Подойди и примерь его, я уверена, что выреза не будет даже заметно, - уверила ее Анни.
- Хорошо, я примерю его, но не думаю, что оно подойдет мне, - ответила блондинка, беря платье.
- Ты можешь переодеться там, - сказала Карен, указывая на ширму в правом углу комнаты. - Как только ты выйдешь, я тебя накрашу и причешу.
- Накрасишь меня? - удивленно переспросила Кенди.
- Да. Ты же не думаешь пойти на праздник с таким распухшими глазами и таким бледным лицом, - возразила Карен, используя свой классический театральный тон.
- Хорошо, но только немножко, ладно? - предупредила Кенди, сдаваясь.
- Конечно, - заверила ее Карен.
Кенди начала переодеваться за ширмой, немного стыдясь, так как она не привыкла переодеваться в таком узком пространстве и, кроме того, она все еще думала, что это платье слишком смелое для нее, не только из-за выреза, но так же еще и из-за цвета. В таком платье она не могла пройти незамеченной. Она улыбнулась, представив лицо мадам Элрой, если бы та увидела ее в таком виде, то непременно бы изрекла свой классический упрек: "Кенди, ты позоришь честь Эндри".
Тем не менее, несмотря на то, что она сначала не хотела его одевать, когда она увидела себя в зеркале, то поняла, что это платье было самым элегантным и красивым, которое она когда-либо одевала в своей жизни. Кенди никогда не была тщеславной, но в этом случае женское кокетство взяло вверх, и она подумала, что Карен была права, сказав, что ей не следует беспокоиться ни насчет платья, ни насчет Терри. Сейчас он был с Сюзанной, заботясь о ней, и вероятно их не будет на празднике. Возможность встречи с ними была маловероятной и, кроме того, она все же понимала, что нуждается в том, чтобы хоть немного перестать думать о Терренсе Грандчестере. И еще, если, действительно все будут на празднике, то она сможет увидеть тех людей, которые говорили о Вэллари Парадис и о смерти ее сестры, также она могла где-нибудь неподалеку от того места, случайно встретить Бекки. Так что с такими мыслями девушка застегнула две последние пуговицы, и подумала, что пойти на прием в дом мэра было неплохой идей.
Полумрак полностью окутывал холодную комнату. Тонкое молчание сквозило в этом месте, и, возможно, лишь свет луны, пробирающийся сквозь огромное окно, был единственной искрой жизни. Однако, в этом грустном месте также можно было разглядеть мужскую тень, сидящую в кресле.
Тень принадлежала человеку зрелого возраста и крупной комплекции, который держал в своих руках старую фотографию грациозной женщины, которая, возможно, в прошлом была его любовью, но сейчас в его глазах читался лишь гнев и ненависть к ней. Однако, несмотря на то, что его сердце просило порвать эту фотографию, все же нечто, что было намного сильнее, приказывало не делать это. И это была месть, которая наполняла его душу.
Внезапно, мужчина встал, оставляя фотографию на столике, и направился к огромному окну, которое находилось позади него. С левой стороны от окна стоял письменный стол, на котором лежала сегодняшняя газета. Мужчина взял ее в руки и громко прочитал заголовок: "Организационная преступность не сможет долго сопротивляться Майклу Миллеру". Саркастическая ухмылка заиграла на его устах, а глаза заблестели дьявольским огнем. Мужчина кинул газету обратно на стол и открыл окно, через которое ледяной ветер ворвался в комнату. Капелька удовольствия пробежала по его телу, когда он думал о том, что судьба этого знаменитого сыщика скоро радикально изменится.
Настойчивый стук в дверь заставил его быстро закрыть окно и позволить человеку войти.
- Простите, что отрываю Вас, сэр, но у меня есть важные новости.
- Я тебя слушаю, - сказал мужчина, не поворачиваясь к своему собеседнику.
- С Беренгером все решено, и с Билли сегодняшней ночью, так же все решится.
- Превосходно. Сейчас остался лишь Миллер, - уточнил человек, слабо улыбаясь.
- Вы желаете, чтобы Джексон этим занялся?
- Да. Сегодня же отправь ему телеграмму. Чем быстрее мы осуществим свой план, тем скорее избавимся от этого отвратительного сыщика.
- Хорошо, сэр. У Вас есть еще какие-нибудь указания?
- Нет, сынок, можешь идти.
Дверь комнаты быстро закрылась, оставляя комнату вновь в темноте. Однако, тень, ранее стоявшая молча, сейчас громко рассмеялась. Этот мужчина знал, что вскоре все его проблемы разрешатся, и настанет время для его сладкой мести. Он вновь взял фотографию и поцеловал ее в знак того, что для этой женщины на фотографии вскоре настанут ужасные времена.
Большой особняк мэра Стивенса Менделя был полностью полон света и изящества, когда в девять часов вечера ворота были открыты. Во всем доме не было ни единого угла без всевозможных цветов, и хотя многие из них были искусственными, они все равно придавали красивую атмосферу празднованию, которое гостеприимный хозяин хотел разделить со всеми своими гостями. И действительно, набор музыки и прекрасно обставленное место вызвал улыбку на устах всех гостей, кроме Терренса Гранчестера.
Никто сильно не удивился, что звезда Бродвея вел себя так апатично, потому что он всегда вел себя так. Однако, было немного странно, что этим вечером он был так агрессивен. Он был в ярости, демонстрируя раздражение в каждом жесте, и что самое интересное, он не собирался быть ни с кем вежливым. Мотив его раздражения? Элементарно: предполагаемый обморок Сюзанны Марлоу.
Он побежал к ней, думая, что ей действительно плохо, и он чувствовал себя очень виноватым в этом, так как оставил ее одну, забыв о своей моральной ответственности, но, прибежав в медпункт, он увидел ее улыбающейся и пышущей здоровьем. Все его терзания развеялись в один момент, и он понял, что в действительности она не падала в обморок. Все было ложью или "фатальной тревогой", как это охарактеризовала Джоан. Но Терри не поверил медсестре, так как прекрасно знал, что Сюзанна всегда симулировала свои недомогания, чтобы привлечь его внимание. Молодой актер уже давно знал об этом, но никогда раньше это так его не беспокоило, как сейчас.
Терри уже привык к шантажу Сюзанны и даже научился терпеть и выглядеть понимающим женихом, который все прощает и разрешает ей. Но после того, что он пережил этим вечером, он уже не мог так легко притворяться, тем более, когда губы Кенди не выходили у него из головы. Но даже с этим он готов был быть снисходительным к своей невесте, забыть о ее лжи и провести остаток вечера спокойно, но Сюзанна взялась за то, чтобы еще больше вывести его из себя, изменив свои планы и решив поехать на прием в дом мэра. "Но ты же плохо себя чувствуешь", было первое, что слетело с его уст, когда она попросила его об этом. Но Терри получил ответ в виде упрека от миссис Марлоу: "Сюзи со дня несчастного случая никуда не выходила, Терренс, и Вы это лучше чем кто-либо знаете. Она все время проводила, сидя в четырех стенах, не желая выйти даже подышать свежим воздухом. И сейчас, когда она собралась с силами, чтобы прийти на праздник и наслаждаться Вашей компанией, Вы упрекаете и напоминаете ей о ее хрупком здоровье. Как непочтительно! Вы даже понятия не имеете, что моя девочка перенесла по Вашей вине". Так что с неохотой, и не имея другого выхода, Терри пришлось не только поехать на праздник, но и взять с собой еще и Сюзанну.
Однако, прибыв в особняк, один вопрос так и не выходил у него из головы: почему Сюзанна так настойчиво желала пойти на этот праздник, если уже долгое время она старалась избегать людей? Когда они приехали в дом мэра, и он пригласил их разделить с ним главный стол, Сюзанна, ссылаясь на шум, который по ее словам, она не выносила, попросила предоставить им другой зал, где бы она могла спокойно отдохнуть и насладиться вечером. Для Терри это было полной катастрофой. Мало того, что он не хотел приходить на этот прием и говорить со всеми этими надоедливыми людьми, так еще он сейчас абсолютно не понимал, почему она отдаляется от так "недостающего" ей общества. Однако сейчас он был в еще более угнетающей обстановке в другом зале вместе с Сюзанной и другими тремя людьми. Терри, правда, не знал, что было хуже: глупый разговор Сюзанны со своей матерью, коварный взгляд Джоан, или этот злосчастный тип, которого он никогда раньше не видел. Он должен был там сидеть, ничего не говоря, и выносить глупые оценки "обожаемого" Дэвида Кэйна, как называла его миссис Марлоу.
- Мне кажется, Вы действительно человек искусства, мистер Кэйн. У Вас, несомненно, очень большие познания о драматургии Шекспира, - заявила миссис Марлоу, восхищаясь предполагаемым племянником Джоан.
- Ну, что Вы, мадам. Я просто увлекаюсь английской литературой, и поэтому у меня есть небольшие знания о Шекспире, но я совсем не могу сравниться с познаниями мистера Грандчестера, - возразил Джексон, бросая порочный взгляд на Терри.
- Конечно, Терри много знает о Шекспире, правда, любовь моя? - прошептала Сюзанна.
- Да, - выдавил из себя актер, не проявляя большого интереса к болтовне.
- Логично, что мой зять много знает о Шекспире. Его карьера основывается на драматических героях, вышедших из-под пера этого писателя. Естественно, было бы ужасно стыдно, если бы он ничего об этом не знал, - заявила миссис Марлоу, источая столько яда, что Терри аж передернуло.
- Мама, пожалуйста! - испуганно воскликнула Сюзанна.
- Оставь ее, Сюзанна. Меня не волнует, что говорит твоя мать. Но Вы все же продолжайте свой чудесный разговор о Шекспире с мистером Кэйном, а я пока пойду возьму что-нибудь прохладительное, - отозвался актер, быстро вставая и направляясь к выходу из зала.
- Но, Терри, ты не должен сам идти. Мэр предоставил нам двух своих служанок, и я уверена, что одна из них может спуститься и принести напиток, который ты пожелаешь, - отчаянно сказала Сюзанна.
- Я не хочу их беспокоить. Так что я пойду сам, - ответил актер.
- Но, Терри... - настаивала Сюзанна.
- С Вашего разрешения, - сказал Терри, и, чтобы не услышать еще одно ее слово, быстро закрыл за собой дверь.
Терри начал спускаться вниз по лестнице, и перед тем, как войти в главный зал, до отказа забитый гостями, он прикурил сигарету и решил, что во избежание всего этого назойливого общества, лучше отправиться в сад, где не было ни единой души, где бы он мог отдохнуть, подумать, и, прежде всего, вспомнить... вспомнить ее.
Он так часто бывал в этом особняке, что без труда нашел дверь, ведущую в сад. Как только он вступил на газон, то почувствовал неописуемое спокойствие. Он любил бывать на открытых местах и наслаждаться чистым воздухом. Это напоминало ему детство, отрочество, колледж и, конечно же, его первую большую любовь. Терри не мог находиться на природе и не вспоминать, как он гулял с Кенди в садах колледжа Святого Павла... с той белокурой девушкой с шаловливой улыбкой. Она была маленькая девочка, но одновременно такая чувствительная и отважная, как настоящая женщина.
"Если бы я только сказал ей, что сходил с ума по ней... что мне нравилось, когда она злилась. Возможно, сейчас, все было бы по-другому". Думал Терри, глядя на красную розу. Он часто думал, что поступил неправильно, не сказав ей то, что на самом деле к ней чувствовал, что потерял много времени, разыгрывая из себя грубияна, вместо того, чтобы раскрыть ей свое сердце. Но после того, как они вновь встретились в Чикаго, ему было достаточно увидеть ее взгляд, чтобы понять, что она любила его также сильно, как он ее. Те дни, несомненно, были счастливейшими во всей его жизни. Он был независим от своего отца и английской аристократии, воплотил свой сон в реальность, став актером, и у него была любовь самой чудесной девушки на свете. Он не мог просить большего. Перед его ногами был целый мир, и в первый раз он полностью был счастлив. "Но в глубине души я всегда знал, что все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мне не везет", - прошептал Терри, наблюдая, как от дуновения ветра хрупкая роза потеряла один из своих лепестков.
Терри вновь почувствовал себя несчастным. Были вещи, которые он просто не мог понять. Почему его жизнь должна быть так ужасна? С детства несчастье преследовало его, погружая в глубокую печаль. Сначала уход его матери, потом непонимание его отца, отказ от своей "новой" семьи и сейчас потеря Кенди. Казалось, что он сделал что-то плохое, и сейчас оплачивал своей долг с избытком. Однако он знал, что не все воспоминания причиняют ему боль, и одно из них он получил этим вечером.
Спустя долгое время, когда он мечтал о ее губах, он все же вновь смог целовать их, и на этот раз не получил пощечину. Он чувствовал, что губы Кенди были такими же сладкими, как он помнил, но сейчас было еще и другое ощущение, как будто женская зрелось, которую он открыл в теле Кенди, полностью овладела им. Он чувствовал к ней желание, узел в своем горле и тысячи бабочек, которые своими крыльями щекотали его кожу. Но в то же время, он также думал, что был наиглупейшим человеком в мире, так как вместо того, чтобы обнять ее со всей страстью, он стоял, как застывший истукан. "Я так долго ждал этого момента, и когда он, наконец, настал, я стоял словно парализованный глупец". Терри не мог остановить перепалку с самим с собой из-за своего мастерства во время той встречи, но не мог и не думать о том, что видел ее вновь. Он знал, что между ними все конечно, и она никогда не вернется к нему, но ему было необходимо снова ее увидеть, хотя бы на одно-единственное мгновение. Он желал этого больше всего на свете. Когда-то он также себя чувствовал, но был таким пьяным, что в таком состоянии не мог появиться перед ней. Однако сейчас все было по-другому. Сейчас можно было что-то изменить.
Молодой актер чувствовал, как возрастающее тепло скользило по его венам, и как неистово билось сердце, когда он подумал о том, чтобы уйти из этого дома и найти ее. Почему он не мог этого сделать? Потому что его бы обвинили в безнравственном поведении? Потому что миссис Марлоу накинулась бы на него с упреками? Ну и что. Он сходит с ума, так как должен был найти Кенди и признаться ей в тех чувствах, которые так долго были скрыты в его сердце. Ему было нечего терять, наоборот, возможно, он что-нибудь мог приобрести.
Терри быстро направился к выходу из особняка Мендель. В первый раз за долгое время он был уверен в том, что делает. Он признается ей в своих чувствах решительно и бесстрашно, он расскажет ей то, о чем всегда молчал, и если она примет его, то они вместе уйдут: прочь от Сюзанны, прошлого и людей, которые бы показывали на них пальцем. Ему была безразлична его честь, его обещание и то, что он разрушит свою карьеру. Ради того, чтобы быть счастливым рядом с Кенди, он был готов все потерять.
И с этой мыслью Терри бежал из этого особняка. Он чувствовал себя так, как птица, долгое время, запертая в клетке, когда, наконец, вырвалась на свободу. Однако, когда он уже почти достиг выхода из особняка, он увидел трех до боли знакомых ему людей. Около главного входа стояли: Арчибальд Корнуолл, Элиза и Нил Леган.
Терри почувствовал взрыв в своем сердце, так как подумал, что Кенди тоже могла быть с ними. С этой надеждой он подбежал к Арчи, схватив его за плечи.
- Арчи!
- Терренс Грандчестер! - удивленно воскликнул Арчи.
- Привет, рад тебя видеть, - пробормотал парень, часто дыша.
- Жаль, но не могу сказать того же, - ответил Арчи, пронзая актера ледяным взглядом.
- Как ты груб, Арчи! - вмешалась Элиза. - Не обращай на него внимания, Терри. Нам всем приятно снова видеть тебя, - заявила Элиза, нежно беря его за руки.
- Говори только за себя, Элиза! - сказал Нил.
- Что за безнравственное поведение, Нил! - возмущенно заявила Элиза.
- Ладно, Грандчестер, скажи, где Кенди? - напал Нил.
- Где Кенди? - переспросил Терри, немного расстроившись из-за вопроса и немного из-за того, что видел Нила, который был уже не так труслив, как он помнил его.
- Правильно, Грандчестер. Мы хотим, чтобы ты сказал нам, где Кенди? - влез Арчи.
- Если вы этого не знаете, то я тем более, - ответил Терри.
- Ты лжешь! - крикнул Нил.
- Ты стал немного смелее, Леган, - гневно заметил Терри, отстраняя Нила и, начиная продвигаться к выходу из особняка.
- Не будь глупцом, мы знаем, что ты вновь ее заманиваешь в свои лживые сети. Ты циник. Тебе недостаточно, что когда-то ты уже разрушил ее жизнь, ты хочешь сделать это опять, - свирепо пробормотал Нил, идя за Терри.
- Ты не знаешь, что говоришь, - также свирепо ответил Терри, беря Нила за грудки.
- Нет, знаю, - возразил он, толкая Терри. - Ты заставил ее страдать в прошлом, и я не позволю, чтобы ты это сделал сейчас.
- И можно мне узнать, почему ты ее так защищаешь? Согласно моим воспоминаниям, ты не был ее защитником, или был, Нил? - саркастически спросил Терри.
- Хорошо... я... сейчас... я... - заикался Нил, застигнутый актером врасплох.
- Не придирайся к моему брату, Терри. Он не виноват, что эта наглая сирота затуманила ему глаза, - вновь вмешалась Элиза.
- Закрой свой рот, Элиза, - рассержено заявил Арчи, и вновь спросил актера. - Если у тебя осталась хоть капля порядочности, то скажи нам, где Кенди?
- Я уже сказал, что не знаю. Последний раз я ее видел в театре, а сейчас понятия не имею, где она может быть, - искренне ответил Терри.
- В театре? - недоверчиво переспросил Арчи.
- Да, - ответил актер.
- Тогда ты признаешься, что был с ней. Ты неудачник. Но даже не думай, что сможешь заставить ее страдать. Я не позволю тебе этого! - вновь гневно кричал Нил.
- И я тоже, Грандчестер, - уверил его Арчи.
- С вами невозможно разговаривать, - сказал Терри, пожимая плечами и отворачиваясь от них.
- Ты мерзавец. Нет, ну как только Кенди могла влюбиться в тебя? Ты ведь ничего не стоишь, - с презрением изрек Арчи.
- Ты ничтожество, - добавил Нил.
- Верно, самое, что ни на есть ничтожество, которое когда-либо было в компании Стрэтфорд, - завершил третий голос, который еще больше разозлил Терри.
- Хэтуэй! - произнес актер, увидев, как Томас нагло стоял на входе в особняк.
- Привет, "Ромео", надеюсь, я не прервал твое радостное собрание, - широко улыбнулся сыщик, показывая мажордому приглашение, которое несколько часов назад дал ему Гарри.
- Не может быть, только этого мне еще не хватало, - пробормотал Терри.
- И кто это? - презрительно спросил Нил.
- Не тот, на кого бы стоило обращать внимание, - отозвался актер.
- Я бы так не сказала, - заявила Элиза.
- Добрый вечер дамы и господа. Я Томас Хэтуэй, приятно познакомиться.
- Взаимно! - изрекла Элиза, нахально кокетничая.
- Хэтуэй?.. Как актер Роберт Хэтуэй? - недоверчиво спросил Арчи.
- Да, какое совпадение, не правда ли? Но уже хватит обо мне, лучше продолжайте свой "приятный" разговор с Грандчестером, который прервало мое присутствие, - сказал Томас с такой улыбкой, что невозможно было не догадаться, что он наслаждался, видя неприятности Терри.
- Хэтуэй, тебя это не касается, так что прощай, - угрожал Терри.
- Но зачем он должен уходить, если вы говорите всего лишь о каких-то глупостях? Потому что говорить о Кендис Уайт, это полная потеря времени, - уточнила Элиза, не отрывая глаз от сыщика.
|
