Глава 3
« Она лгала! Она лгала! Я уверена, что она лгала! »
Кенди осмотрела свою квартирку, словно львица клетку. Откровения Сары Кюрербель принесли больше сомнений, нежели ответов.
« Я вела себя как идиотка, но ирония в том, что она подставила себя. Мы нигде не встречались, она никогда меня не видела, я просто говорю ей, что пришла от имени Элеоноры Бейкер, и она не требует никаких доказательств? Она сразу рассказывает мне все, что знает, не только о ребенке Элеоноры, но и о другом ребенке? Либо ей неизвестно, что такое профессиональная этика, либо она навешала мне на уши лапшу! »
Единственное средство узнать это – было найти свидетельство о смерти Джейн Уинтер.
« Предположим, мадам Кюрербель не придумала это имя,» думала Кенди. « Что мою мать звали Уинтер, «Зима», в то время как меня зовут Уайт, Белоснежка, еще больше совпадений».
~*~
На следующий день с раннего утра Кенди посидела в библиотеке, пролистывая старые ежедневные газеты более чем двадцатилетней давности. Первым делом она поняла, что совпадение было на самом деле: Джейн Уинтер существовала, и газета опубликовала уведомление о ее кончине в первые дни мая 1898.
« Ей было 19 лет,» отметила себе Кенди. « Моложе, чем я сегодня. »
Она взяла другую газету, чей редактор явно был тронут судьбой девушки. Ей была посвящена маленькая статья, где указывалось на то, что она умерла при родах. Было добавлено краткое пожелание, чтобы ее ребенок был взят под опеку добрыми людьми. Ежедневная газета также опубликовала фотографию Джейн Уинтер, и Кенди озарило.
Измученная и изможденная, девушка с фотографии все же была очень красивой, с густыми волосами, черными и гладкими, и большими темных глазами. Если было бы возможно поставить ее рядом с Анни, то можно было бы поверить, что они …
« Разворачиваемся», решила Кенди. « Я возвращаюсь к мадам Кюрербель, и на этот раз ей придется сказать мне правду ».
~*~
Когда она вернулась в дом, где жила старая акушерка, Кенди предстала перед консьержкой, столь любезной, сколь и болтливой.
« Мадам Кюрербель ушла», сказала она девушке, « ее срочно вызвали на роды. Но она предупредила, что, возможно, молодая леди придет к ней в полдень. Вы мисс Элиза Лэган? »
Девушку еще раз озарило.
« Нет, меня зовут Кенди, я кузина Элизы. Раз уж она тоже придет встретиться с мадам Кюрербель, Вы позволите, чтобы я подождала ее здесь? Я хотела бы сделать ей сюрприз! »
Кенди прождала два часа, пока молодая женщина в шляпке с вуалью и объемной сумочкой не вошла в холл здания. Лицо визитерши переменилось, когда она увидела молодую медсестру.
« Добрый день, Элиза. Я знаю, кого ты пришла повидать, но она отлучилась. Если хочешь, можем подождать вместе.
« О, замолчи! Я вижу, что ты уже в курсе всего. Будь спокойна, я ухожу. »
Дочь Лэганов повернулась, чтобы уйти, но почувствовала, как рука Кенди опустилась на ее плечо.
« O, нет, Элиза, ты не уйдешь. Есть еще кое-что, что мне не понятно, и я полагаю, что мадам Кюрербель и тебе есть много, чего мне рассказать. »
Взгляд Элизы скрестился со взглядом кузины, и ей вспомнилась сирота, которую она преследовала в течение многих лет. Со страхом она поняла, что с этого момента она больше не представляет никакой угрозы для Кенди, что ее вечная жертва больше ее не боится. Действительно, казалось, она была способна задушить ее на месте.
« Я ничего не знаю,» запнулась она. « Это моя мать послала меня. »
Она ухитрилась освободиться; в момент, когда она собралась убежать, Кенди вцепилась в ее сумочку, чтобы удержать. Во время борьбы сумка открылась, и часть ее содержимого упала на пол.
« Банкноты! » воскликнула Кенди. Пока Элиза пала на колени, чтобы собрать драгоценные банкноты, она добавила « Думаю, ты можешь идти. Теперь я лучше понимаю ситуацию. Мадам Кюрербель только что упустила случай провернуть выгодную сделку! »
По возвращении, обнаружив, что Кенди владеет ситуацией, Сара Кюрербель поняла, что ее планы шантажа пошли прахом. Она рассудила, что лучше рассказать правду девушке, чем полиции. Но Кенди решила, что ее рассказ должен состояться при свидетелях.
~*~
Со своей стороны, Элеонора Бейкер провела два дня как в аду. Видя тревогу и растерянность Кенди во время ее прошлого визита, она заподозрила, что ее молодая подруга подозревала что-то, что не осмелилась ей сказать. Помня, что ей неизвестна точная дата рождения Кенди, она попыталась подсчитать ее возраст, сравнив его с возрастом собственной дочери.
« Это невозможно», говорила она. « Она подумала о другой сироте, которую она знает, это не она … »
Она погрузилась в свои размышления, и пребывала в своей гримерной в Большом Театре, хотя до начала спектакля оставалось несколько часов. В это время смотритель постучал в дверь.
« Извините, молодая девушка, приходившая позавчера, опять здесь. На ней лица нет, и с ней еще другая дама.
« Пригласите войти ».
В самом деле, на Кенди «не было лица», и это было еще мягко сказано. Она явно не спала и едва ли ела после своей встречи с Элеонорой. Усталым жестом она представила женщину, которая ее сопровождала.
« Вы узнаете мадам Кюрербель? Она расскажет Вам правду о Вашей дочери ».
Старая акушерка начала свою повесть. В тот 1898 год ее позвала Элеонора Бейкер, актриса, которой покровительствовал лорд, но которая завязала роман с главой одной из наиболее богатых семей Чикаго. Узнав, что молодая женщина желает избавиться от своего ребенка, она тотчас же увидела возможность выгодного шантажа. Чтобы этот шанс сработал, ей было необходимо стать единственной, кто знает, как найти ребенка. Поэтому было необходимо запутать следы настолько, насколько возможно. Она должна была не только оставить маленькую девочку в далеком приюте, но и подменить ее на другую.
Смерть Джейн Уинтер пришлась кстати. Сара Кюрербель подложила куклу умершей женщины дочке Элеоноры, ставшей таким образом Кенди. Затем она анонимно положила ее перед Домом Пони, вместе с настоящей дочерью Джейн, которой старая акушерка дала первое попавшееся имя. Даже если бы след обнаружился, только мадам Кюрербель могла бы сказать кто – Кенди или Анни – ребенок Элеоноры и Альберта.
Эти действия принесли результаты дюжину лет спустя. Кенди Уайт удочерила семья Эндри. Озабоченная тем, что ребенок входит в клан, старая тетя Элрой в присутствии Лэганов выразила желание узнать о ее происхождении. Мадам Лэган предложила тогда привлечь частного детектива и взяла ответственность за этот шаг.
Расследование заняло несколько месяцев. Детектив разыскал детей, которых могли оставить в мае 1898 в радиусе сотни километров от Дома Пони, и воспитательниц, которые могли ими заниматься. Наконец, он напал на след мадам Кюрербель. Она дала ему понять, что ей единственной известна тайна Кенди. За круглую сумму она согласилась открыть тайну мадам Лэган, и никому другому более.
Информация того стоила. Кенди являлась дочерью уважаемого Альберта Уильяма Эндри, и даже если последний что-то подозревал, у него не было никакой уверенности! Мать Элизы была далека от подозрений, что в этот момент она открыла правду, что « многоуважаемый Альберт Уильям Эндри » едва достиг тридцати лет и жил, браконьерствуя в окрестных лесах. Тем не менее, она решила сохранить тайну для себя, заставив поверить старую тетю Элрой, что детектив ничего не обнаружил, и оставила это дело без внимания. Никто, включая дядюшку Уильяма, не смог бы никогда доказать, что несносная девчонка имела все права войти в семью.
Сигнал тревоги снова прозвенел накануне дня, когда Кенди пришла увидеть мадам Кюрербель. Видя эмоции молодой медсестры, и услышав ее имя, старая акушерка быстро поняла, кто она такая. Она подумала, что раз другое лицо в этот раз непосредственно заинтересовано больше историей Элеоноры, она могла бы выкачать несколько дополнительных долларов из мадам Лэган. После того, как она дала Кенди ответ с намерением навести ее на ложный след, она, уведомила леди, что надо бы еще раз оплатить ее обещание молчать. Мадам Лэган смогла лишь послать свою дочь, которую она посвятила в тайну, принести требуемую сумму акушерке.
« Но, даже несмотря на Элизу в этот момент, почему эта идиотка Кюрербель сказала о втором ребенке? Она должна была заподозрить, что Кенди не позволила бы себя обмануть также легко! »
Сара Кюрербель ушла из театра, думая, что, в конце концов, она выставила хороший счет. Она оставила Кенди и Элеонору лицом к лицу.
Девушка часто думала, что если однажды она найдет свою мать, она не смогла бы ничего сделать, кроме как со слезами сжать ее в своих объятиях. Действительно, ничего другого она сделать не смогла.
|
