Глава 2

« Альберт и я,» объяснила Элеонора, «это произошло в те годы, что мы знали друг друга. Все началось здесь, в Чикаго, и началось очень плохо: мне было 20 лет, а ему только 16, он был еще школьником, а я – безработной актрисой, которая только и думала, как сохранить покровительство Лорда Гранчестера. Терри к тому времени уже успел родиться. Короче, однажды я была слишком строга с Альбертом, и он ушел, хлопнув дверью. Несколько недель спустя, я поняла, что беременна. Я тотчас же возненавидела этого ребенка, воспоминание которое он мне напоминал и риск, который он представлял, если Гранчестер что-то узнает. К счастью, он снова отправился в Англию на год. Я скрывала свою беременность и, когда ребенок родился – это была девочка – я договорилась с акушеркой, чтобы та поручила ее приюту. Гранчестер все равно узнал. Он был в безумной ярости, лишил меня средств к существованию и забрал Терри под свою опеку. Я должна была серьезно заняться театральной карьерой, чтобы выжить».

« Вы здесь преуспели».

« Но это же я, 20 лет спустя, в то время как моя жизнь может начаться заново с Альбертом. Что я скажу ему, Кенди? Что у него есть дочь, о которой я никогда ему не говорила, и которую я оставила в приюте?»

« Вы скажете ему, но не сейчас. Сначала Вы найдете вашу дочь, скажете ей, кто ее родители, и представите ее Альберту. Он будет так счастлив, что не будет думать о чем-то еще. Вы знаете, где она?»

« Нет. Я даже не спрашивала акушерку, в какой приют она ходила. Я хотела быть как можно дальше от нее».

« Вы помните хотя бы имя акушерки? Хорошо, я всем займусь. Я знаю много людей в медицинских кругах, особенно тех, кто занимаются детьми. Мы найдем вашу дочь за меньшее время, чем мы с Вами говорили».

Элеонора плакала от признательности.

« Но что потом? Вы представляете, я вхожу и говорю ей: « Милая моя, это я, извини меня, что не занималась тобой в течение 20 лет »? Как она отреагирует? Вы представляете это, Кенди? Что бы Вы сделали на ее месте?»

« Если бы я нашла свою мать, Вы хотите сказать? Я мечтала об этом сотни раз. Я думаю, я бы просто заключила ее в свои объятия и расплакалась. Но у каждого своя реакция. Вы рискуете получить еще большие трудности, чем с Терри. Но у Вашей дочери будет и отец, и мать, которые ее любят. И в любом случае, я попытаюсь подготовить ее к встрече».

« Я действительно обязана Вам всем».

« Мы обе будем обязаны многим Альберту, Вы не находите? Итак, как имя этой акушерки? И какая дата рождения Вашей дочери?

Опустив глаза, будто погрузив их в воспоминания, Элеонора назвала ей дату.

« Акушерку звали Сара Кюрербель, я не знаю, работает ли она еще. И как я Вам сказала, я не знаю, в какой при…»

Она встретилась со взглядом Кенди, и осеклась. Девушка стала бледна буквально как мрамор.

« Я принимаюсь за ее поиски прямо завтра,» запнулась Кенди, вставая «… Я сообщу Вам, как только что-нибудь узнаю».

Дочь Элеоноры и Альберта родилась в Чикаго, в начале мая 1898. Несколько дней раньше, чем когда Анни и Кенди Уайт были найдены перед Домом Пони.
~*~

« Это не доказательство», повторяла Кенди, возвращаясь к себе. «В этой несчастной стране оставляют детей каждый день. И Дом Пони находится в более сотни километров от Чикаго. Почему акушерка должна была увезти ребенка так далеко? Если только не какое-то обстоятельство… Есть шанс из двух. Альберт считает, что у меня глаза его сестры. Возможно из-за цвета, потому что в остальном я едва ли на него похожу. Было бы легче найти семейное сходство между Анни и Альбертом. Прости меня, Анни, но я так хочу, чтобы это была я!»

Не теряя ни минуты, она начала свои поиски.

Благодаря деньгам Альберта, Дом Пони получил некоторые усовершенствования. Сестра Мария была рада, в частности, установленному телефону – роскошь в этот 1919 год - который позволял быстро предупредить доктора, если один из детей заболел. Она была счастлива немного меньше, когда звонок поднял ее.

« Сестра Мария? Это Кенди. Извините, я знаю, что сейчас полночь, но я полагаю, что обнаружила нечто важное. Это имеет отношение к Анни и мне».

« Нет, это не полночь, это первый час утра. Ты уверена, что это так важно?»

« Пожалуйста, только один вопрос. Вы уже рассказывали нам, как нашли нас вместе перед Домом Пони. Вы помните другое? … В колыбели Анни, было письмо, где было написано ее имя… А в моей – кукла с именем « Кенди », вышитым сверху? … Вы всегда их хранили? Письмо и куклу? … Да, я полагаю, что нашла нечто, но остается узнать, касается ли это Анни или меня. Возможно, на самом деле, это не касается никакого из нас двоих … Нет, я не говорила ей об этом. Я не знаю, думает ли Анни еще о своих родителях, и в любом случае это было бы ужасно для нее - жить с этим сомнением. Я сначала предпочту узнать, что мне делать … Спасибо, сестра Мария. Но Вы знаете, Анни тоже достойна похвалы. »
~*~

« У тебя отсутствующий вид», отметила коллега Кенди, когда она приступила к службе в диспансере на следующее утро.

« Ничего удивительного, я не спала всю ночь. Я, возможно, обнаружила, почему я пришла в этот мир. Это шокирует».

Ее коллега бросила на нее обеспокоенный взгляд.

« Ты уверена, что не хочешь взять один или 2 выходных? Сейчас относительно спокойно, эпидемии на горизонте не видно …»

« Спасибо, это то, что я собираюсь сделать. Вот именно, что мне надо найти акушерку».

« Что!? Я понимаю, почему у тебя такой потрясенный вид! Сколько ты уже беременна?

« Не угадала. Я ищу частную акушерку. Ее зовут Сара Кюрербель, и она работала в Чикаго 20 лет назад. Ты знаешь всех, тебе это имя говорит что-нибудь?»

« Полагаю, да. Она еще работает …»
~*~

Несколько часов спустя, Кенди стучала в дверь мадам Кюрербель. Когда она представилась и сказала, что пришла от имени Элеоноры, старой акушерке не составило труда рассказать ей то, что она знала.

« Да, я помню Элеонору Бейкер. Она попросила меня быть как можно скрытнее. Она хотела, чтобы ее ребенок был оставлен абсолютно анонимно. Я даже проявила многовато усердия: я взяла его в приют в сельской местности, которую я знала. Я особенно помню эту поездку, потому что случай пожелал, чтобы я взяла с собой не одного ребенка, а двоих».

Кенди стиснула пальцы на подлокотниках кресла.

« Да, в тот же день немного позже, меня позвали к этой девочке: Джейн Уинтер. Она была незамужем, без семьи, и ютилась в Чикаго, в комнатке, которая могла обрушиться в любую минуту. Она умерла от потери крови прямо после родов, бедное дитя. Я сказала себе что раз уж никто не позаботится о ребенке, а я знала, куда везти другого… Таким образом, я уехала с этими двумя малышками. Мне все еще стыдно за то, что я сделала: я просто оставила их перед дверью приюта, а сама спряталась поблизости, ожидая, пока кто-нибудь придет их искать. Это действительно был не тот день, чтобы делать это. Климат Мичигана суровый, но в 1898 он побил все рекорды. Даже в начале мая там был еще собачий холод и снег. Но мисс Бейкер так сильно просила меня… К счастью, через несколько минут, воспитательницы приюта пришли и обнаружили двух малюток».

Кенди сжала подлокотники до побеления пальцев, пытаясь сдержать слезы.

« А имена? У двух маленьких девочек были имена?

« Мисс Бейкер ничего мне не сказала насчет своего ребенка, тогда я написала письмо от имени родителей, где сказала, что ее зовут Анни. Что касается другой, Джейн Уинтер также мне ничего не сказала, но прежде чем умереть, она показала мне куклу, которая была в ее комнате. « Вы дадите ее моей дочке», сказала она мне, это принесет ей счастье. Я не хочу, чтобы она кончила так, как я ». И было имя, вышитое на кукле. Это было очень красивое имя, произошедшее от латинского слова, которое означает « непорочность ». Это … »

Молодая девушка опустилась на кресло, не сдерживая больше слез. Мысленно, она закончила фразу в то же время, что и мадам Кюрербель:

« … Кенди ».