Кенди пристально и задумчиво смотрела в окно поезда, который направлялся в Чикаго. Она откинулась на спинку сиденья в купе и предалась воспоминаниям об ужасающей правде об Альберте и его прошлом, а также ее матери, которые охватили ее утомленное сознание. Уже было заполночь, когда она с грустью поцеловала Терри на прощание, прежде чем уехать из Нью-Йорка. Они попрощались в гостинице; она настояла, чтобы он не провожал ее до вокзала, иначе было бы слишком трудно попрощаться. Но как обычно, упрямство Терри победило. После всех жизненных неожиданностей и неясностей, она задалась вопросом, будет ли все развиваться по такому же сценарию и в будущем.
- Я буду часто писать, - шептала Кенди, уткнувшись в отворот его пальто и обнимая его за пояс. Было невозможно смотреть ему в глаза - вдруг слезы закапают еще сильнее.
- Я тоже, Веснушка, - сказал он тихо и запечатлел на ее лбу нежный легкий поцелуй. - Помни, … будь счастлива, и если ты не вернешься…
- …ты никогда не простишь меня, - мягко хихикнула она.
Кенди вздохнула, и внезапно взглянула вверх, ощутив, как руку мягко сжали.
- Кенди, как ты? - Альберт говорил низким голосом, его глаза мягко изучали ее в поисках ответа. В течение поездки, он внутренне осуждал себя за то, что сказал чересчур много правды о себе и матери Кенди. Правильно ли он поступил с Кенди, но теперь поворачивать назад было слишком поздно. Более чем когда-либо, он осознал, что сдержать свое слово и поручиться, что Кенди больше никогда не будет больно - его святая обязанность.
- Нормально, - заверила Кенди, улыбнувшись. - Попробуй немного поспать, Альберт. Ты должно быть устал.
«В этом вся Кенди… Всегда думает о других», мысленно заметил Альберт.
- Все хорошо, Кенди. Но я волнуюсь о тебе, - его брови обеспокоенно сдвинулись к переносице. - Сегодня вечером ты услышала тяжелые новости, и я снова должен принести извинения…
- Нет, пожалуйста, не извиняйся, Альберт, - покачала головой Кенди и сжала его руку. - Я понимаю, почему ты сделал то, что должен был сделать. Ты всегда был для меня как старший брат, который волнуется обо мне. Если бы не ты, я бы не испытала тех радостей, которые случились в Колледже Святого Павла и Лейквуде. Мне за столько нужно благодарить тебя, Альберт.
Альберт мог только кивнуть, зная, что бесполезно выдвигать свои аргументы против милой и всепрощающей натуры Кенди.
- Обещай мне, что ты, по крайней мере, отдохнешь, - улыбнулся он ей. - Можешь использовать мою руку и плечо в качестве подушки, если хочешь.
Кенди кивнула с благодарностью и прислонилась головой к его плечу.
- Ты так добр, Альберт, - тихо пробормотала она и закрыла глаза. Ее мысли вернулись назад к Терри, который остался один в гостинице, и ее сердце заныло от пустоты и тоски по его теплу. «Я скучаю по тебе, Терри…» было ее последней мыслью прежде, чем двигатель поезда убаюкал ее, и она уснула.
- Всем занять свои места! Мы должны отрепетировать эту заключительную сцену и успеть до конца недели! - рявкал режиссер Хатавей при распределении ролей. Его терпение иссякало, и он стал еще более раздражителен, когда обнаружилось, что осветительные приборы и прожекторы все еще не были должным образом закреплены.
Терри с серьезным выражением двигался с Сюзанной к центру сцены. Он все утро был поглощен мыслями о Кенди, и не раз заставлял себя возвращаться к сценарию в руках, чтобы точнее следовать сценам. Ему уже не хватало ее милой улыбки и шаловливых взглядов, и он задавался вопросом, чувствовала ли она то же самое. Сжимая кулаки, Терри взирал на пустые места в зрительном зале и твердо напоминал себе: я должен сделать это для Кенди! Он выступил вперед и начал декламировать вслух свои строки:
- Речь странную я слышу! Как? Она,
До сей поры любимейшая дочь,
Предмет похвал и старости подпора,
Из всех дражайшая, могла мгновенно
Любви отца лишиться? Сэр, конечно,
Чудовищна вина, любовь такую
Зараз сломившая; но не могу
Без чуда я такой вине поверить.
В Корделии не допускает разум
Чудовищных пороков!
Стоя на коленях, Сюзанна драматично декламировала свои строки:
- Государь!
Хоть нет во мне уменья говорить
О том, чего нет в сердце: хоть всю жизнь
Без гибких слов я действовать умела,
Но все ж прошу я вас известным сделать,
Что не порок, убийство или низость,
Худое дело иль бесчестный шаг
Отцовской милости меня лишили.
Я знаю, в чем вина моя. Я знаю,
Нет у меня просящих вечно взглядов,
Нет льстивой речи, и хоть я лишаюсь
Любви отца чрез то, но не жалею
О том, что нет их.
Когда она подняла взгляд на Терри, она задохнулась от ужаса, потому что один из прожекторов над ними опасно качнулся и вот-вот упадет. В это же время Терри взглянул вверх, молниеносно схватил Сюзанну и оттолкнул ее в сторону от прожектора, который тут же с грохотом упал на середину сцены.
- О, Господи!!! - как только прожектор обрушился, по театру разнеслось эхо от людских криков. Столбы пыли и дыма заполнили воздух, а сцена покрылась разбитым стеклом и металлом.
- Они живы?!! - взволнованный Режиссер и вся труппа столпились у неподвижного тела Терри, которое лежало на Сюзанне. - Терри! Сюзанна! - Режиссер Хатавей опустился на колени возле них и осторожно тронул Терри за плечо.
- Смотрите, он шевелится! - с облегчением воскликнул кто-то из актеров, когда Терри чуть шевельнул плечом.
Терри повернул голову, но его еще пошатывало от потрясения. Осознав, что он лежит поверх хрупкого тела Сюзанны, он медленно и осторожно переместился подальше, чтобы не повредить ей еще больше.
- Сюзанна… - позвал он ее и мягко тронул за плечи. У ней на лбу была ранка, и, коснувшись ее, Терри заметил кровь под пальцами.
- У нее может быть сотрясение, - сказал Режиссер Хатавей. Он дал Терри свой носовой платок вытереть кровь со лба девушки.
- Режиссер, машина «скорой помощи» здесь! - раздался возглас, когда на сцену поднялись двое санитаров с носилками. Они осмотрели пострадавшую и перенесли ее на носилки.
- Ты спас ей жизнь, Терри, - заметил Режиссер Хатавей и успокаивающе положил руку ему на плечо. - Никто не забудет твой героический поступок сегодня, а особенно Сюзанна.
Терри безмолвно взирал на удаляющихся санитаров, которые выносили Сюзанну. С иронией он спросил себя, а если бы на носилках оказался он, а не Сюзанна.
- Ты - герой, Терри! - повторила вся труппа с похвалой и облегчением. - Герой Театра Стретфорд… Терри Гранчестер!
Следующим утром, все газеты вышли с заголовками на первой странице о героическом поступке Терри: «Бродвейский актер становится бродвейским героем!»
- Кенди!!! Кенди!!!
Кенди ахнула от неожиданности, стоило ей узнать дорогие лица друзей, ждущих ее в Чикагском вокзале.
- Анни! Патти! Стир! Арчи! - она махала из открытого окна поезда. Когда она в замешательстве обернулась к Альберту, тот ответил ей невинным взглядом.
- Я послал им телеграмму до того, как мы уехали из гостиницы, - объяснил он с полуневинной улыбкой.
Как только она спустилась с поезда, друзья Кенди встретили ее теплыми объятиями и смехом. Она никогда не была так счастлива видеть их знакомые лица.
- Я так счастлива видеть вас всех, - воскликнула она, вытирая подступившие слезы.
- Прошла целая вечность, - улыбнулась Патти. - Мы так скучали по тебе!
- Ты замечательно выглядишь, Кенди, - тепло заметила Анни.
- А где Терри? - полюбопытствовал Стир, вертя головой и оглядывая вокзал.
- Да, он приехал или этот парень бросил тебя в Нью-Йорке? - не мог не зарычать Арчи.
- Ну… - начала было объяснять Кенди, но вместо нее заговорил Альберт.
- Мы все вместе решили, что будет лучше, если он пока останется в Нью-Йорке. Кенди должна разобраться с этим вопросом самостоятельно, - объяснил он и ощутил облегчение, когда подошел Джордж и объявил, что машина готова и ожидает их.
К счастью, Кенди имела возможность держать свои мысли при себе, пока они усаживались в автомобиль. Она знала, что у ее друзей будет масса вопросов, которые они захотят ей задать, тем более, что она покинула Колледж Святого Павла ни с кем не попрощавшись. Она представила, как они удивятся тому, что она вдруг оказалась вместе с Терри, что Альберт на самом деле Дедушка Уильям, и тому, что нашлась ее настоящая мать.
- Мы здесь с тобой, Кенди, - Анни успокаивающе сжала руку Кенди, когда они все уселись в лимузин.
- Ты не должна ничего говорить, если не хочешь, - подмигнула ей Патти. - Мы знаем, как ты устала после этой поездки.
- Спасибо, - пробормотала благодарная Кенди.
- У меня есть новое изобретение, которое я покажу тебе, когда ты будешь готова, Кенди, - объявил Стир, чьи глаза озорно поблескивали.
- О нет! Только не это! - простонал вслух Арчи и в ужасе закатил глаза. - Я чуть не лишился важной части тела, когда ты…
- Арчи! - воскликнула Анни, заливаясь краской.
- Простите, я забыл, что здесь леди… - кротко сказал Арчи.
Смех помог разрядить царившую напряженность, пока они не прибыли в затененный особняк семейства Эндри, где старая тетя Элрой и кузены Элиза и Нил ожидали в главном зале.
- Так значит, у нашей сиротки все-таки есть мать, - съязвила Элиза, когда Кенди и остальные вошли в дом. Она окинула Кенди ироничным взглядом и презрительно скрестила руки. - Она, наверно, из конюшни, так же как и ты. Какой позор!
- Элиза! - Кенди бросила свои чемоданы и заехала бы кулаком в надоедливый нос Элизы, если бы Альберт не удержал ее.
- Довольно, Элиза, - предупредил он и посмотрел на нее стальным взглядом.
- Хммм! - фыркнула Элиза и отвернулась. - Я могу говорить все, что хочу!
- Почему ты защищаешь ее, Альберт? - возмутился Нил. - Она не настоящий член нашей семьи! Она больше не Эндри!
- Кенди - такой же член семьи Эндри, как ты и я, Нил, - с прохладцей возразил Альберт. - Не забывайте, что я удочерил ее.
- Но если у нее есть настоящая мать, разве это не отменяет твое удочерение, ДЯДЯ Альберт? - саркастически поинтересовалась Элиза.
- Элиза права! - ядовито добавил Нил. - Она больше не считается Эндри! Она должна носить фамилию своей настоящей семьи, кем бы они ни были!
- Это может быть и «merde» [дерьмо, фр.], я уверена, - насмехалась Элиза.
- Не будь такой жестокой, Элиза, - упрекнул ее Арчи. - Для меня Кенди все равно член нашей семьи, даже если ты думаешь иначе!
- Я согласен с Арчи, - спокойно добавил Стир. - Мне неважно, какая у нее фамилия. Кенди всегда будет одной из нас.
Альберт улыбнулся, гордясь Арчи и Стиром, и согласно кивнул.
- Я чувствую то же самое.
- Уильям, я вижу, что ты решил открыться всему семейству, - заметила тетушка Элрой своим обычным мрачным тоном, желая увести тему подальше от Кенди. - То, что ты решил сделать это, стало большим ударом для всех, - она всегда не могла стерпеть мысль, что Кенди приняли в ее семью, и продолжала считать ее пятном на их имени. В некотором роде, ей стало легче от того, что Альберт нашел, наконец, настоящую мать Кенди. Это позволило бы аннулировать удочерение и избавиться от этой сиротской девчонки и хлопот, которые она доставила семье, раз и навсегда.
- Я чувствовал, что это было подходящее время, тетя Элрой, - признался Альберт. - После того, как я нашел мать Кенди, я знал, что должен вернуть ее законной семье и воздать честь ее собственной фамилии, которая по праву принадлежит ей.
- Честь?! Какую еще честь?! - фыркнула Элиза. - Эта девчонка принесла только ПОЗОР нашей семье. Как она может воздать честь кому-либо другому?
- Мать Кенди принадлежит весьма уважаемому семейству, и тебе было бы интересно узнать, дорогая тетя, что ее фамилия известна в вашем светском кругу, - объяснил Альберт, пропустив мимо ушей замечание Элизы.
- О чем ты говоришь, Уильям? - недоуменно нахмурилась тетушка Элрой.
- Альберт, пожалуйста, скажи мне, кто она! Кто моя мать? - не выдерживала Кенди, в то время как другие молча ждали в предчувствии.
Альберт глубоко вздохнул и покачал головой.
- Мне жаль Кенди, но сейчас не время узнать. Пожалуйста, доверься мне в этом.
- Что ж, мне все равно, будь ее мать хоть Королевой Англии, для меня она всегда будет сироткой с конюшни! - едко прошипела Элиза и покинула зал.
- О, почему она всегда такая? - печально шепнула Анни на ухо Патти. Патти могла лишь недоверчиво покачать головой. Ей было стыдно за то, что она позволила Элизе использовать себя и манипулировать собой в начале, когда она встретилась в первый раз с Кенди в Колледже Святого Павла, и она поклялась, что никогда не позволит ей снова разрушить ее дружбу с Кенди.
- Я хочу увидеть свою мать как можно скорее, - умоляла Кенди. - Пожалуйста, Альберт! Я достаточно долго ждала. Всю свою жизнь.
- Как пожелаешь, Кенди, но сначала… - он направил Кенди к большой спиральной лестнице. - Следуй за Анни и Патти в свою комнату. Встретимся в столовой за завтраком.
- Спасибо, что спасли мою дочь, - миссис Марлоу с благодарностью обняла Терри. - Она жива и здорова благодаря Вам, - воскликнула она, утирая слезу.
- Я сделал то, что сделал бы любой на моем месте, - скромно заявил Терри, смущаясь от чрезмерного внимания средств газетчиков и восхваляющей благодарности со стороны семейства Сюзанны и всей труппы. Он пришел в больницу с цветами для Сюзанны, и путь ему преградила ее мать и толпа журналистов и фотографов, ожидающих под дверями ее палаты.
- Совместный снимок Терри и Сюзанны, пожалуйста! - кричали фотографы. - Фото прекрасной актрисы и ее героя!
- Пожалуйста, господа! Это больница! Вам нельзя здесь находиться! - доктор появился вовремя, чтобы разогнать слишком рьяных газетчиков. - Вы сделаете свои фотографии, когда пациентке будет лучше.
- Я уверена, что моя дочь не будет возражать, - мягко прервала его госпожа Марлоу. У нее были большие планы относительно своей дочери, которая должна была стать известной актрисой, и внимание прессы было именно тем, что нужно, чтобы привлечь публику и известность к ее дочери. - Пожалуйста, позвольте мне поговорить с дочерью, и если у нее хватит сил, я бы хотела предоставить свое разрешение для небольшой фотосессии с ней и Терри.
- Я не уверен, что… - колебался доктор, но миссис Марлоу вцепилась в него и умоляла с проникновенными глазами.
- О, пожалуйста, доктор… это ради дочери… - настаивала она. - Как мать, я уверена, что она бы хотела, чтобы все знали об этом замечательном человеке, который спас ей жизнь!
Терри попытался скрыть кривую улыбку и начал задаваться вопросом, кто же настоящая актриса в этой семье. - Возможно, доктор прав, - вдруг сказал он. - Сюзанне нужен отдых.
- Ах, ерунда! - воскликнула миссис Марлоу, не обращая внимания на их доводы, и распахнула дверь в палату. - Сюзанна, милая!
Сюзанна лежала посреди комнаты в хлопковой длинной ночной сорочке и казалась хрупкой, почти ребенком, из-за белокурых волос, подвязанных в два «конских хвостика», обрамляющих ее лицо. На лбу, где заживала рана, красовалась повязка.
- Мама! - воскликнула она удивленно, и ее глаза засверкали от радости, когда она узнала Терри позади нее. - О, Терри, ты тоже здесь!
Доктор позволил ее матери и Терри войти в палату и закрыл за ними дверь, дабы оградить от любопытства нетерпеливой прессы и фотографов.
- Мне показалось, я слышала какой-то шум снаружи, - Сюзанна улыбалась им, стискивая руки. - Я так счастлива видеть вас обоих!
- Ты выглядишь замечательно, дорогая, - миссис Марлоу подошла, чтобы обнять и поцеловать дочь, а потом подозвала Терри поближе. - У этого прекрасного молодого человека есть кое-что для тебя, дорогая.
- Я надеюсь, что тебе лучше, Сюзанна, - искренне сказал Терри и протянул ей букет роз.
- О, Терри! - со слезами на глазах прошептала Сюзанна и схватила розы. Она вдохнула сладкий аромат и посмотрела на него с благодарностью. - Я обязана тебе своей жизнью, Терри!
- Сюзанна, ты ничего мне не должна, - твердо возразил Терри. - Я рад, что ты жива и невредима. Вот и вся благодарность, которая мне нужна.
- Ах, какая скромность, - зааплодировала миссис Марлоу. - Я уверена, что моя дочь хотела бы должным образом выказать свою благодарность перед прессой, разве не так, дорогая? - обратилась она к Сюзанне, уговаривая ее.
- О, ну конечно, мама, - с готовностью согласилась Сюзанна.
- Вот видите, доктор, моя дочь не хотела бы отказываться от такой возможности сказать всему Нью-Йорку, нет … целому миру, что героический поступок, который совершил этот молодой джентльмен, спас ей жизнь, - она прошла к двери и впустила журналистов внутрь. - Пожалуйста, делайте любые фотографии, какие хотите, джентльмены! - и она посадила Терри возле Сюзанны на свое место у кровати.
Сюзанна улучила минуту, схватила руку Терри и поднесла ее к щеке.
- Я благодарю тебя от всего сердца, Терри, - прошептала она со слезами и поцеловала ладонь его руки почти с обожанием. Фотографы сходили с ума, делая их снимки…
- Что? Она уехала? - Альберт и Кенди были ошеломлены новостью, что ее мать больше не была пациенткой Больницы Святого Джозефа.
- Как она могла уехать? Она была слишком плоха… - начала спорить Кенди с медсестрой за приемной стойкой.
- Ее родные решили позаботиться о ней дома, - объяснила медсестра. - Я сожалею, но это все, что я могу вам сказать.
- Все хорошо, Кенди, - пытался уверить ее Альберт. - Я постараюсь устроить встречу с тобой и ее семьей как можно скорее.
- Пожалуйста, Альберт! Ты должен сделать это для меня, - умоляла Кенди, схватив его за отвороты пальто. - Я не могу поверить, что проделала весь этот путь только для того, чтобы потерять ее.
- Ты не потеряешь свою мать, Кенди, - нежно сказал Альберт. - Она дома со своей семьей, и скоро ты будешь там же.
Расстроенная Кенди со слезами обняла Альберта, и в тот момент она поняла, как близко она была к тому, чтобы увидеть свою мать. «Моя мать… моя настоящая семья…»
|
