Глава 5
Вопрос гордости
"Что я делаю?" - спросил себя Терри в тысячный раз за это утро. Осенний воздух развевал его волосы, пока он ехал верхом. Верховая езда всегда была его излюбленным видом спорта, потому что заставляла его чувствовать себя свободным и помогала привести в порядок мысли. Однако, это не помогало, когда дело касалось Кенди. Годы спустя, он уже должен был понять, что все его попытки забыть все свое смущение и душевное волнение, которое она вызывала в нем, были впустую, но все же он продолжал думать, что прогулка верхом поможет ему во всем разобраться.
Он вышел из дома очень рано, чтобы поехать в Кантри Клуб и постараться привести в порядок все свои чувства, которые терзали его изнутри. Но все осталось в том же хаотичном беспорядке.
"Это должно было произойти", - продолжал думать он, заставляя лошадь бежать быстрее - "Как будто мы посторонние друг другу, которые живут в смежных комнатах. Конечно, мы должны делать кое-что вместе, но это не подразумевало, что я должен был сделать такие глупости, которые я вытворяю в последние время, какого черта, я это делаю?"
В тот раз, когда Терри, расстроенный и без силы духа, увидел издали Кенди, работавшую в клинике доктора Мартина, юноша был уверен, что потерял ее любовь, которая у нее была к нему раньше. Он постарался принять, что при данных обстоятельствах, это было лучшее, что могло произойти. Тем не менее, убедиться, что он уже стал для нее главой из прошлого, было очень болезненным. Вместо этого, он должен был жить с уверенностью в том, что его любовь никогда бы не умерла, хотя закончилось бы тем, что он ведет к алтарю другую женщину.
Но потом обстоятельства взяли слишком смелый поворот. Сначала Сюзанна отвергла его, даря ему свободу, которая стала ненужной. Позже, все стало еще запутаннее, когда он ввязался в эту игру. И он не смог представить себе, как будет жить с любимой женщиной в течение целого года, зная, что он уже ничего не значит для нее? Признаться в своих истинных чувствах было недопустимо. Он жаждал любви Кенди, но не ее жалости. Терренс Гранчестр был рожден не для того, чтобы выпрашивать привязанность.
Итак, он принял решение сыграть старое безразличие ко всему. После той их первой ночи, проведенной вместе, когда он не мог прикоснуться к ней, он решил воздвигнуть между ними самые твердые стены, которые были возможны. Ограничиваясь в общении с ней, но в свою очередь, понимающий, что для интересов Кенди было необходимо, чтобы их брак казался настоящим перед всеми остальными, ему было позволено сердечно действовать на публике. Для него это не было трудно, но поддерживать баланс между публичной парой и расстоянием, которое он хотел держать, находясь с ней наедине, было истинной проблемой. Прежде всего, когда стены казались слишком тонкими, и ее аромат пропитал все комнаты в доме, было слишком... Слишком болезненное желание. Думать, что она спала лишь в нескольких метрах от него, было постоянным мучением. К тому же, ночь премьеры закончилась тем, что он потерял и так недостаточный контроль над ситуацией, который еще у него оставался.
"Она была красивей, чем когда-либо", - начал думать он, не догадываясь, что простое воспоминание участит его дыхание - ".. Какое сильное желание было обнять и держать ее своими руками в это же самое мгновение! Когда произошло, что Кенди перестала быть очаровательной девочкой, а превратилась в неотразимую женщину? Где она научилась так изящно завязывать галстук? Как контролировать свой взгляд, когда она одевается в такие соблазнительные платья? Почему ее интересовало, что я мог почувствовать, когда появилась Сюзанна?"
Вопросы остались, сцепленные один к одному, и только увеличивали его беспокойство. И его поездка верхом абсолютно ему не помогла.
Он помнил возвращение домой той ночью. Она смотрела в окно машины, со спокойствием, которое его очень раздражало. Она казалась такой спокойной и отдаленной, а он умирал от желания поцеловать ее. Потом, простившись с ней напротив двери ее спальни, он потерял последний след контроля над собой. Он хотел заключить ее в свои объятия, чтобы выпустить свою страсть, которую подавлял, но страх напугать ее был слишком большим. Однако, того краткого поцелуя в щеку было достаточно, чтобы не уснуть, несмотря на свою усталость.
После этого прошло уже три дня, и за это время он старался избегать оставаться наедине с ней. У него не было лучшей идеи, чем сделать вид, что ничего не произошло, и продолжать играть в безразличие или осмелиться сделать все, что бы помогло ему вновь завоевать ее? Его трусость его раздражала, но его нерешительность все же не уступала.
Было одиннадцать часов дня, когда Терри поставил свою лошадь в стойло Кантри Клуба. У него была назначена встреча в ресторане Манхэттена, и он не хотел опаздывать.
- Что с тобой происходит, Терри? Мне кажется, ты нервничаешь, - спросил белокурый мужчина, садясь на мягкий стул.
- Что со мной происходит? - повторил молодой человек со смехом горечи. - Происходит то, что моя жизнь настоящее бедствие, я живу с женщиной, в которую безумно влюблен, и вместо того чтобы сказать ей это, я притворяюсь перед ней, что она мне безразлична.
- Я думал, что ты уже не веришь в любовь, - сказал Альберт со своей привыкшей остротой.
- Я уже не знаю, во что я верю. Но я тебе клянусь, что эта затея оказалась для меня в тысячу раз труднее, чем я думал раньше, и к тому же она запутывает все.
- Что ты имеешь в виду? - спросил снова Альберт, немного развлеченный, увидев, что его друг кладет пятый кусок сахара в свою чашку с кофе.
- Она самое вызывающее негодование существо, которое я когда-либо встречал! Иногда я думаю, что я ее интересую, но в следующее мгновение она заставляет меня думать, что я для нее ничего не значу. О Господи, какой ужасный кофе! - воскликнул недовольный Терри, отставляя чашку в сторону.
- Я думал, что ты предпочитаешь кофе без сахара, - прокомментировал Альберт не без улыбки. Терри почувствовал себя глупо, осознав, что он сделал, но ничего не ответил.
- Терри, расскажи мне, - Альберт решился сказать, чтобы немного ослабить смущение друга, - чего действительно ты хочешь от нее? А именно, если все станет, как ты этого хочешь, что ты ждешь от Кенди?
Терри остался сидеть молча, шум в ресторане, кажется, исчез, и он мог только слышать голос Альберта, звучащий в его ушах.
- Чтобы... чтобы она любила меня, также как я ее, - сказал он, наконец, а взгляд его затерялся на неопределенной точке стола, - чтобы она мне сказала, что останется со мной навсегда, не только на один год.., чтобы она была моей женой.
- Тогда почему ты не спросишь ее об этом, а говоришь это мне? В любом случае вы уже женаты. Вам надо только объясниться, а остальное все уже решено. Я бы сказал, что у тебя есть великолепная возможность. Ты можешь видеть ее каждый день, и не бояться пределов собственности.
Терри продолжал смотреть на своего друга со странностью. Иногда ему казалось, что Альберт никогда не был влюблен, и поэтому говорил о таких трудных вещах, как о детской игре.
- Мне не кажется это таким простым, - сказал Терри после нескольких минут молчания - Я боюсь, что она примет меня только из благодарности. Я уже понял с Сюзанной, что любовь не действует так, как мы этого хотим.
- Но Кенди была влюблена в тебя раньше, - ответил Альберт.
- Это все в прошлом.
- Тогда сделай так, чтобы это стало настоящим, - был немедленный ответ блондина. - Если ты думаешь, что она уже тебя не любит, то пробуди ее любовь снова. Не убегай от нее, а наоборот, общайся с ней и пытайся изучать этот странный язык, на котором говорят женщины. Возможно, ты узнаешь то, о чем раньше и не представлял.
- Ты так говоришь, как будто это очень просто, - пожаловался Терри, отодвигая тарелку с едой, к которой не прикоснулся.
- Я никогда не говорил что это просто, почему ты думаешь, я продолжаю быть холостым?
Оба мужчины рассмеялись, и Терри снова сказал, что это было удачей, когда Альберт вновь появился в его жизни.
Самый ангельский характер имеет свои пределы, и Кенди чувствовала, что больше не могла терпеть своеобразное поведение своего мужа. Она терпела безразличие Терри в течение всех четырех месяцев, принимала его притворное внимание, когда они были не одни, и даже стерпела его неосновательный флирт в ночь премьеры, но тот поцелуй, который он подарил ей наедине и посреди его слов он перешел границы дозволенного. Но хуже всего, разделив такой интимный момент, Терри имел бесстыдство избегать ее в течение трех дней, и это было невыносимо!
Кенди хорошо помнила, как ей пришлось держаться за дверь, когда Терри склонился к ней, чтобы поцеловать ее. Она боялась что упадет, такая слабость была в ее ногах. После всех пережитых эмоций той ночью и пары бокалов, которых она выпила, защита девушки стала очень хрупкой. Кенди боялась, что если бы Терри был более смел в своих ласках, то она бы полностью поддалась воли юноши. Однако, он предпочел оставить ее такой нервной и смущенной и уйти в свою комнату, ничего больше не говоря. Это его молчание оказалось еще более непонятным, чем его смелое наступление, и из-за этого она не могла уснуть всю ночь. Она пролежала всю ночь без сна, думая, что, возможно, после всего он еще интересуется ей. Радость этой возможности заставила ее пребывать в эйфории, но вскоре ее радость превратилась в разочарование, когда на следующий день он ее игнорировал.
"Из чего, он думает, я сделана? Из камня?" - думала Кенди, складывая нервными руками простыни, которые она только что погладила. - "Ни одного слова, ни объяснения! Ничего! Этот кретин думает, что может играть со мной, сначала шепча нежности на ухо, а потом игнорировать меня, не подумав даже, что я могла чувствовать!"
Девушка складывала льняную простынь с такой энергией, как будто хотела кому-то дать урок. Не догадываясь о том, что у нее было хмурое выражение лица, а легкий румянец негодования покрывал ее щеки, она продолжала свою работу с неистовым усердием. В своих мыслях она пыталась представить, какова бы была ее реакция, когда вновь заговорит с ней этот бесчувственный человек, которого все считали ее мужем.
"Я не собираюсь больше терпеть такое отношение", - решительно сказала она себе. - "Мне надоела эта его дурацкая игра в кошки-мышки. Если мы собираемся еще жить вместе следующие восемь месяцев, то ему придется считаться со мной, и в первую очередь это касается моего заточения в четырех стенах. Я не позволю ему больше ограничивать мою свободу!"
Софи стояла у двери и наблюдала за Кенди. Ее хозяйка была, видимо, рассержена на что-то, и она боялась прервать ее, пока та складывала сама постельное белье. Женщина не могла понять, почему ее хозяйка настаивала на том, чтобы самой выполнять ручные работы, будто она была служанкой. Но Софи все же терпела эти эксцентричные вспышки своей хозяйки и наблюдала за ней вблизи, думая, что рано или поздно она узнает, что скрывает миссис Гранчестер. Ей не нравилось делать такую малопочетную работу, но в ее случае, она должна была делать эти неприятные вещи, чтобы выжить. Для нее было очевидно, что ее хозяйка рассержена из-за чего-то, но из-за чего?
Кенди возвратилась в реальность, когда Софи дала знать о своем присутствии. Через секунду хмурость исчезла с лица девушки.
- Ты что-то хотела, Софи? - спросила блондинка, оставляя на столе простынь, которую она только что сложила.
- Мадам, приходил посыльный и принес кое-что для Вас.
- Для меня? - спросила заинтригованная Кенди. - Что и где это?
- Это что-то большое, и находится в гостиной, - ответила женщина.
Кенди немедленно спустилась в гостиную. Было несложно найти это что-то, так как посреди гостиной в вазе около метра высотой стояли цветы - не менее десяти дюжин красных роз.
- Он невероятны, мадам! Вам так не кажется? - спросила кухарка, изумляясь цветам.
Кенди ничего не ответила. Она подошла к цветам и извлекла из листьев карточку, которую оставил продавец цветов. Почти с гневом она открыла карточку и прочитала сообщение, которое там было написано:
Я приглашаю тебя выйти со мной этим вечером.
Терри.
"Это уже слишком", - подумала еще более рассерженная Кенди. - "Как он посмел? У него что, нет предала бесстыдства?"
- Мадам, где Вы хотите, чтобы это стояло? - спросила Софи.
- Нигде. Выбросите это, - был немедленный ответ девушки, которая стала еще краснее от своей смелости.
- Извините? - спросила кухарка, не веря своим ушам.
- Выбросите это. Я не хочу это видеть в этом доме, - повторила Кенди, стараясь сдерживаться, чтобы не накричать на слуг; в конце концов они не были виноваты в ее проблемах с Терри.
- Но мадам... - сказал смущенная кухарка.
- Ты что-то еще хотела спросить, Люси? - спросила ее Кенди, стараясь изменить тему разговора.
- Ээ... Да... Я ... Я хотела спросить, что мне готовить сегодня на ужин, - заикаясь, ответила женщина.
Девушка достала из своего кармана юбки листок и отдала его Люси, ничего более не говоря. Кенди развернулась и направилась к лестнице, но кухарка снова ее задержала. Софи следовала за ними.
- Мадам, если Вы мне позволите, то я хотела бы напомнить, что хозяину не нравится пирог с мясом, - робко сказала женщина.
- А мне нравится. В этот раз сделаем по-моему, это понятно, Люси? - спросила Кенди и, не дождавшись ответа, поднялась по лестнице, оставляя слуг в замешательстве.
- Что происходит? - решилась спросить Софи, когда они остались одни.
- Очевидно, что хозяйка недовольна, - прокомментировала Люси, с недобрым фальшивым смехом. - Они первая женатая пара, которую я знаю, которые медлят со своим первым сражением. Ах, сражение влюбленных! Милые бранятся - только тешатся, - и сказав вышеупомянутое с мечтательным вздохом, она направилась на кухню продолжать свою работу.
Софи подумала, что все это очень странно.
- Ты получила мой подарок? - это были первые слова Терри, когда он увидел свою жену этим вечером.
Девушка была в гостиной, вышивая с величайшим в мире спокойствием. У нее было достаточно времени, чтобы спокойно обдумать, что она скажет, когда Терри приблизится к ней перед ужином. Она отложила в сторону свою вышивку и медленно убрала мятежные завитки, которые выбились из ее прически.
- Да, получила, - ответила она холодно. И Терри как будто облили ведром холодной воды, когда он услышал ее тон. Но он продолжал, ведь Рим построился не за один день.
- И? Тебе понравились цветы? Ты принимаешь мое приглашение? - спросил он.
Кенди встала со стула, и ее взгляд был более жестким, чем когда-либо, какой она бросала во всей своей жизни.
- Нет.
- Нет? Но... Что ты хочешь этим сказать? - пробормотал он. Он никогда раньше не слышал, чтобы Кенди говорила с таким раздражением и с таким раздражающим спокойствием. "Терпение, Терри", - сказал он сам себе. - "Ты же знал, что это не будет легко".
- Чего ты не понимаешь в слове "нет"? - сказала с сарказмом Кенди. - Нет, мне не понравились твои цветы, и нет, я не хочу выходить с тобой куда-либо.
- По крайней мере, ты должна бы поблагодарить меня за любезность, - ответил молодой человек, раненый в свою собственную любовь.
- Любезность? Какой цинизм! - сказала Кенди, реагируя на твердость, которая чувствовалась в последних словах Терри. - Как ты осмеливаешься подкупать меня чем-то прозаическим вроде букета цветов, после того, что произошло? Если ты думаешь, что общение, которое есть между двумя, дает тебе право утолять свою прихоть, а потом игнорировать меня, будто ничего не произошло, то ты очень ошибаешься.
- Мою прихоть? О чем ты говоришь, Кенди? Я вел себя как джентльмен с тобой, и я не могу понять почему ты сейчас, так со мной разговариваешь, - взорвался он.
- Я говорю с тобой так, как ты этого заслуживаешь, и слушай внимательно, Терруз Гранчестер, сегодня мое заточение заканчивается. Завтра я пойду искать работу, которую я хочу, и ни ты, ни кто-либо еще не сможет меня остановить.
- Кенди, то, что ты говоришь - неразумно. Ты хорошо знаешь, что это опасно. Ты не можешь так рисковать, - сказал он с последним усилием сдерживать свое раздражение.
- Конечно же, я могу! - крикнула Кенди. - После всех лет, когда я была одна, я смогла противостоять Нилу Легану. Я не вижу, почему сейчас я не могу этого сделать.
- Итак, согласно моим воспоминанием, в колледже ты иногда нуждалась в чей-то помощи, - припомнил он ей, скрещивая руки на груди и поднимая подбородок в знак превосходства.
- Глупости! Я могла одна справиться с этим идиотом и его смехотворными друзьями. Ты просто хотел блистать, как всегда, - упрямо ответила она, так как не хотела оставаться в проигравших в этом сражении.
- Мне так не показалось, и также мне не кажется, что ты это сделаешь, так как я сказал что ты не будешь работать, пока ты будешь жить здесь!
- Да неужели? Тогда ты уже сейчас можешь начать меня связывать, потому что я не вижу другого способа воспрепятствовать мне завтра идти и искать работу. Кендис Уайт Эндри никогда не боялась работать, - изрекла она и направилась к двери, решая что на этом их дискуссия закончена.
- Гранчестр! Твое имя сейчас Кендис Гранчестр! Не забывайте этого, мадам, и пока ты носишь мое имя...
- Не беспокойся! - прервала она его, переполненная гневом. - Твое имя, что я ношу - лишь часть протокола. Любая мебель в этом доме имеет больше для тебя значение, чем я.
Ужасная вина помешала Терри ответить на последний комментарий. Он стоял посреди комнаты, ничего не говоря, а только смотрел на Кенди, которая вдруг превратилась во вспыльчивую амазонку. Терри еще не пришел в себя после ее последней фразы, как увидел, что она подходила к нему.
- Не беспокойся, - повторила блондинка, размахивая указательным пальцем, - скоро я не буду носить имя Гранчестер. Это то, что ты не должен забывать.
И не дождавшись ответа, она развернулась и ушла.
Через полчаса после ссоры Терри все еще был в гостиной, сидел в кресле и рассматривал вышивку, которую оставила Кенди. Робкий стук в дверь возвестил о появлении мажордома, который тихо вошел в гостиную.
- Господин, вы хотите, чтобы приготовили стол для ужина? - спросил он, боясь надоесть своему покровителю.
- Госпожа? - спросил он, не смотря на слугу.
- Она сказала, что у нее болит голова, и ушла в свою комнату, сэр. Люси хотела бы знать, подавать ей мясной пирог сюда или в столовую.
Терри повернулся и посмотрел на Сперсера с недоверчивостью.
- Мясной пирог? Какая гадость! Забудь об этом, Сперсер, в любом случае у меня нет аппетита. И также скажи Люси, что я лягу спать без ужина.
Несколько часов спустя, когда слуги все уже ушли, в доме послышались женские шаги на лестнице. Еще одетая в платье, Кенди вошла в гостиную и почувствовала своеобразный запах поленьев, которые потрескивали в камине, а оставшиеся угли вскоре собирались угаснуть.
Девушка задержалась посреди гостиной, наблюдая за последними вспышками в камине, пока те полностью не погасли. В воздухе можно было унюхать явный запах табака, который она хорошо знала. Впервые за все четыре месяца было ясно, что владелец дома долго курил в этой комнате.
|
