Слабый утренний бриз пробежал по многолюдным улицам Бэттери Парк и Манхэттен, когда Томас Хэтуэй, уже переодетый в новою личность, подошел к кафе "Дублин", где он обычно завтракал со своим верным другом Бобом Тейлором.
Боб был приятным, беззаботным парнем, беззлобным и, несомненно, самым влюбчивым полицейским всего района, однако уже в большом количестве случаев это приносило ему серьезные проблемы с родителями его многочисленных завоеваний. Несмотря на то, что характер Хэтуэя нельзя было сравнить с характером Тейлора, дружба, которая их объединяла, была так крепка, что их различия лишь помогали им.
Поскольку Томас и Боб уже больше года ежедневно посещали это кафе, владелец уже занес их в свой список постоянных клиентов. Боб всегда заказывал необыкновенный завтрак из яиц, мяса, восхитительного хлеба с малиновым мармеладом и чашку шоколада, которая, как он утверждал, напоминала его мать. Хэтуэй, со своей стороны, заказывал лишь чашку кофе или чая с булкой с корицей, которую дочь владельца кафе пекла специально для него.
Молодой сыщик всегда приходил в кафе задолго до прихода Боба, и в ожидании своего друга он обычно читал газету или рассказывал сказочные истории про полицейских и воров детям повара, которым нравилось, когда Томас делился с ними опытом, поскольку в их глазах это были просто чарующие рассказы. Однако этим холодным октябрьским утром, позиция Томаса полностью отличалась от той, которая для всех была уже привычна. Во-первых, он заказал чашку шоколада вместо привычного кофе или чая; занял один из столиков, находившихся около выхода кафе, которые в жаркие дни были все время заняты, но в осенние и дождливые дни пустовали, так как никто не хотел сидеть в холоде; далее, Хэтуэй не принес с собой газету, которую всегда прихватывал; сегодня у него в руках имелась пара бумаг, исписанная чернилами, и в которых явно содержалась интересующая парня информация.
Даже шум автомобилей с улиц и непрерывный гам людей в кафе не отрывали взгляда Томаса от фотографии Кендис Уайт Эндри. Парень просто не мог поверить во все те события, что она пережила за свою короткую жизнь. Несмотря на то, что было верно, что Майкл Миллер обычно слегка приукрашивал жизнь тех, кто обращался к нему за помощью, было верно и то, что в данном случае Миллер ничего не приукрасил в жизни этой дамы, и ее история была подлинной.
Для Томаса, все данные о Кендис Уайт Эндри имели очень приятный вкус, с ее детства до ее молодости; с того момента, когда ее оставили около приюта, и до того, как она стала главной медсестрой в больнице Чикаго; с того, как из маленькой красивой веснушчатой девочки она превратилась в изумительную женщину с волнующей красотой, красотой, отраженной на фотографии, приложенной к отчету.
Вся история ее жизни поглотила молодого сыщика, который жаждал более тщательно проанализировать жизнь девушки, поскольку, несмотря на то, что в отчете было полно всякой информации о ней, все-таки существовали некие лагуны, мешающие понять все до конца, и конце концов, они сеяли сомнения в Томасе. Тем не менее, то, что было неизвестно о мисс Эндри, было легко узнано: когда Томас вновь просматривал данные, заблаговременно собранные им о Терренсе, он обнаружил, что в одно время жизнь обоих, Терренса и Кендис, удивительно совпала: Кендис Уайт и Терренс Гранчестер учились в Лондоне, Англия, в колледже Святого Павла в 1912 году.
Хотя этого факта было недостаточно, чтобы утверждать, что Кендис была той девушкой, в которую влюбился Гранчестер, но Томми было ясно, что такая особенная девушка, как мисс Уайт, не прошла незамеченной актером, и он поторопился предположить, что именно с этой девушкой, которая обратилась в агентство, был роман у Терренса, и продолжался он до тех пор, пока не произошел несчастный случай с Сюзанной.
Томас был погружен в исследование своей гипотезы о связи Кенди и Терри, но поющий голос Боба заставил его очнуться от своих глубоких предположений.
- Как дела, Томми? - беззаботно спросил Тейлор, стряхивая со своего пальто капли дождя.
- Привет, Боб, я думал, ты не узнаешь меня в моем новом обличье, - сказал Томас.
- Не узнаю тебя? Я знал, что ты сидишь за этим столиком, как только вошел в кафе. Мне жать тебе это говорить, но я думаю, что ты теряешь свою изобретательность... твои переодевания уже не так убедительны, как раньше, - сообщил Боб, кладя на стол газету и садясь напротив Томаса.
- Ты действительно так думаешь? - спросил немного разочарованный Томас.
- Конечно же! И потом, ты спроси себя, почему все официанты в этом кафе всегда тебя узнают, - улыбнулся Боб, беря булку с корицей.
- Но сегодня у меня хороший облик... хорошенько посмотри на меня... дымчатые линзы, белокурый парик, усы, борода, жакет и сапоги... Тебе не кажется, что я похож на участника какой-нибудь экспедиции? - спросил Томми, вставая и демонстрируя свою одежду.
- Скорее ты похож на укротителя львов, - засмеялся, развлеченный Боб, смотря на одеяние своего друга.
- Ладно... это тоже неплохо, - ответил Томас, вновь садясь и доставая сигареты.
- Я правда не понимаю, Томми, почему ты всегда меняешь свой облик? Если бы у меня была хотя бы половина твоей внешности, то я бы, брат, не стол ее скрывать, а наоборот, вышел бы на улицу с моей самой очаровательной улыбкой, чтобы завоевать сердце какой-нибудь красивой девушки, - прокомментировал Боб, оглядываясь по сторонам в поисках красотки.
- Нет, ты ничего не понимаешь, Боб. Я переодеваюсь, потому что просто не хочу, чтобы кто-нибудь узнал мою настоящую личность. Это делает любой профессиональный сыщик, - убежденно утвердил Томас.
- Не болтай! Миллер – профессионал, и он никогда не скрывал свой истинный облик, - ответил Боб, беззаботно устраиваясь на стуле.
- У него один стиль работы, а у меня другой, - сказал Томас, прикуривая сигарету.
- Все равно, я продолжаю думать, что ты лишь теряешь даром время со своими переодеваниями. Например, сегодня ты будешь встречать на вокзале девушку, которая хочет найти своих родителей... а ты появишься перед ней в таком виде... да в этом наряде, ты выглядишь на десять лет старше, чем тебе есть на самом деле. Это сумасшествие! Я бы на твоем месте переоделся... чтобы... произвести хорошее впечатление, - утвердил Боб, подмигивая официантке, которая обслуживала их столик.
- Да, я представляю, как бы ты оделся и, кроме того, ты, наверное, прихватил еще бы с собой розы? Боб, это работа, а не любовное свидание! - заявил Хэтуэй.
- Но ты можешь воспользоваться моментом. Возможно, она станет женщиной всей твоей жизни, - настаивал Боб, с плутоватой улыбкой.
- Не смеши меня, - ответил Томас.
- Почему этого не может случиться? Тебе уже давно пора открыть свое сердце любви. Изгони Сюзанну из своего сердца и разума! - изрек Боб, бросая салфетку прямо в лицо Хэтуэю.
- Как будто это так просто, - пробормотал Томас, беря салфетку и смотря на нее.
- Конечно же, просто, тебе лишь надо попробовать, - сказал Боб серьезным тоном.
- Ты думаешь, я не пробовал? Я пробовал, Боб, но я просто не могу этого сделать, - ответил Томас расстроенным голосом.
- Не можешь или не хочешь? - язвительно спросил Боб.
- Не могу. Вот если бы рядом с Сюзанной был человек, который бы действительно ее любил и ценил, то, возможно, я бы уже забыл ее. Но Гранчестер не такой, - яростно ответил Томас.
- Возможно, и нет, но она выбрала его, она захотела, чтобы он был ее возлюбленным, она счастлива с ним, она любит его... Почему ты не хочешь понять, что она не для тебя? - спросил Боб, стараясь открыть своему другу глаза.
- Нет. Я верю, что до того, как они поженятся, Сюзи одумается и вернется ко мне, - ответил Томас, опуская свой взгляд.
- В этом-то и есть твоя проблема, Томми... Ты живешь своими чистыми надеждами!.. Но ты должен проснуться от иллюзий и взглянуть на реальность: Сюзанна никогда не вернется к тебе просто потому, что она не отпустит Терренса Гранчестера, так как он свет ее жизни, - изрек Боб, скрещивая руки на груди.
- Я бы не был так уверен в этом. Посмотри на это, - сказал Томми, показывая фотографию Кенди своему другу.
- Ммм!.. Что за красота!.. Кто это? - спросил Боб, выхватывая из рук Томми фотографию.
- Кендис Уайт Эндри... она мой новый клиент, - ответил Томас, уставившись на шашку с шоколадом.
- Да?.. Эээ, да она красивее, чем я мог себе представить! - сказал Боб, не отрывая глаз от фотографии.
- Эта девушка способна отдалить Терренса от Сюзанны одним щелчком пальцев, - заявил Томас так уверенно, что его друг немного засомневался.
- Как?.. Я не понимаю, - спросил Боб.
- Она бывшая невеста Гранчестера, - утвердил Хэтуэй, переводя свой взгляд на фотографию в руках Боба.
- Его бывшая невеста?.. Правда?.. Тогда этот актеришка просто настоящий глупец, раз расстался с такой девушкой. Но откуда ты это знаешь? - сомнительным тоном спросил Боб.
- Ты помнишь, как несколько дней назад ко мне наведался Ромео? - быстро спросил Томас.
- Да, как такое забыть? Казалось, что он был готов спалить Трою дотла, когда вы стояли друг против друга, - улыбнулся Боб, устраиваясь на стуле поудобнее, так как разговор становился все интереснее.
- Да, но он не спалил Трою, хотя до этого и могло дойти. Он цинично заявил мне, что не любит Сюзанну, и что он с ней лишь из жалости, из-за чести. Боже мой! У него нет чести. Если бы она у него была, то он бы не остался с женщиной, которую не любит, и не женился бы на ней лишь из-за благодарности за то, что она спасла ему жизнь, - неистово произнес Томас.
- Ладно, это зависит от твоего понимания, что такое честь, но мы беседуем не об этом. Откуда ты знаешь, что эта красотка - бывшая невеста Терренса? - вновь спросил крайне заинтригованный Боб.
- Потому что во время нашего разговора он упомянул имя своей бывшей невесты. Конечно, в тот момент я не знал, что это именно она, но что-то внутри меня подсказывало мне, что это та же самая девушка, что обратилась за помощью в наше агентство... и бинго... эта девушка и его невеста оказалась одним и тем же человеком, - уверил Томми, бросая обратно салфетку в лицо Боба.
- У тебя есть доказательства, что это одна и та же девушка? - спросил Тейлор, не доверяя предположениям своего друга.
- У меня нет неопровержимых доказательств этого, но, расследуя прошлое Терренса и потом Кендис, я обнаружил, что они оба учились в одном и том же колледже, когда были подростками, - ответил Томми, доставая лист, где об этом было написано.
- Ну и что? Я учился в той же школе, что и твоя подружка Карен, но мы же не были влюблены друг в друга, - возразил Боб, рассматривая информацию, которая была у Томми.
- Я знаю, что мои предчувствия не доказательство, но ты хорошо меня знаешь и знаешь то, что я практически никогда не ошибаюсь в своих предчувствиях. Голову даю на отсечение, что та, что приедет сегодня в Нью-Йорк, и есть бывшая невеста Терренса, Кенди, - произнес Томас, туша сигарету в пепельнице.
- Хорошо, давай предположим, что это так... Но что это даст? - беззаботно спросил Боб.
- Что это даст? Ты не думаешь, если она будет здесь, то, возможно, Гранчестер вернется к ней и освободит Сюзанну, - с надежной сказал Томас.
- Не думаю. Дружище, я не хочу разочаровывать тебя, но ты не думаешь, что, возможно, у мисс Эндри уже кто-то есть, и Терренс стал частью ее прошлого? - спросил Тейлор, намекая на то, что разрыв между Терри и Сюзанной невозможен.
- Для меня это не имеет значения. Самое важное, это то, что он все еще интересуется ею... и как! Тебе надо было увидеть его лицо, когда я намекнул, что найду его Кенди и добьюсь того, чтобы она страстно влюбилась в меня, - ухмыльнулся он.
- Да?.. А какой у тебя на самом деле план? - спросил Боб, немного обеспокоенный выражением лица своего друга.
- Заставить его умереть от ревности, - быстро ответил Томас.
- Заставить его умереть от ревности? - удивленно повторил Боб.
- Да. Он будет умирать от бессилия, когда увидит, как его красивая девочка вздыхает по мне; ему придется проявить свои истинные чувства к Кенди и оставить Сюзанну. При условии, что я не оставлю себе его любовь, ему придется уйти от Сюзанны, я тебе это гарантирую, - утвердил Хэтуэй.
- Поосторожнее, Томми, не влюбись сам в Кендис Уайт так же, как Терренс Гранчестер, - предостерегал его Боб серьезным тоном, который было так непривычно слышать от него.
- Влюбиться в нее?.. Пожалуйста! Я никогда этого не сделаю, потому что я не такой глупый, как он, - немедленно возразил Томми, саркастически улыбаясь, но не в силах выдерживать взгляд своего друга.
- Я надеюсь, что ты действительно сможешь со всем этим управиться, потому что если не сможешь, то в конце, единственным пострадавшим в этой истории окажешься ты. Так что будь осторожен и не делай то, о чем пожалеешь в будущем, - с беспокойством посоветовал Боб.
- Да ладно, Боб!.. Ты поучаешь меня, будто ты мой отец, - изрек Хэтуэй, скрещивая свои руки.
- Это не проповедь, Томми, я просто говорю, что ты играешь с огнем и рискуешь обжечься. И если честно, то мне не нравится, что ты хочешь добиться невозможной любви, - сказал Тейлор, возвращая фотографию Кенди Томасу.
- Не беспокойся так, я сумею все держать под контролем. Кроме того, я должен рискнуть, Боб, потому что это моя последняя попытка вернуть Сюзи... я должен это сделать, - ответил Томас, глядя на фотографию Кенди.
- Я думаю, что эта последняя попытка была бы уже давным-давно, но все же, будь осторожен и не допусти того, чтобы твоя сентиментальность привела тебя к новым разочарованиям. Кстати, если мы начали говорить о звездах Бродвея, то ты читал вчерашний выпуск газеты "Уилкинс"? - спросил Боб своего друга, стараясь немного отклониться от их предыдущего разговора.
- Нет... зачем? - спросил немного удивленный Томас.
- Затем, что это было бы тебе интересно, - и, говоря это, Боб показал Томасу статью, где была фотография Терренса.
- "Терренс Гранчестер: жизнь во мгле"... Поверить невозможно... ты уже прочитал эту статью? - спросил Хэтуэй.
- Да... и это бомба. Тип, который написал эту статью, поведал всему миру истинное происхождение твоего соперника, его связь с Сюзанной и причины его женитьбы на ней, - быстро ответил Боб.
- Аймор Симон Байяр?.. Что это за имя? - спросил заинтригованный Томас.
- Должно быть, псевдоним. В последнее время журналисты стали частенько подписываться фальшивыми именами, - ответил Тейлор, беря ложечку из свой чашки и начиная играть с ней.
- Этот трус осмелился говорить о чьем-то прошлом, когда сам не способен публично раскрыть своего имени, - изрек Томас, откладывая в сторону статью.
- Я тебя хорошо расслышал?.. Томас Хэтуэй защищает Терренса Гранчестера. Никогда бы не подумал, что доживу до такого момента, - удивленно произнес Тейлор, воздевая руки к небу, как бы благодаря Господа за чудо.
- Я не защищаю Ромео, а просто говорю, что мне кажется несправедливым, что этот тип осмелился выставлять напоказ его прошлое, но струсил назвать свое имя. Кроме того, вчера он облил грязью Гранчестера, а сегодня, возможно, он примется за моего отца, - взволнованно сообщил Томми.
- Да, Томми. Я не сомневался, что ты хороший парень... но чем больше ты стараешься скрыть свои чувства, тем меньше это у тебя получается... Ты ведь не ненавидишь своего отца? - спросил Боб, глядя на своего друга.
- Я никогда этого не говорил, я ненавижу его. Вся моя любовь и уважение к нему исчезли в тот день, когда похоронили мою мать, и ты прекрасно знаешь почему, - заявил Томас, стискивая руками скатерть.
- Ты никогда его не простишь? - тихо спросил Боб.
- Никогда. Он отвернулся от моей матери, когда был так нужен ей, и предпочел свою проклятую работу. И со мной он поступил также, когда узнал, что я не хочу быть актером как он. Он причинил мне много боли, отдаляя меня, чтобы ему спокойно жилось со своей новой женушкой, и мало того, что я был для него клоуном, так он еще сказал, что Сюзанна предпочла Терренса мне, потому что он во всех аспектах лучше меня. После всего этого, я не могу простить его, Боб... даже если он будет просить меня об этом на коленях, - кульминировал Томас, пока в его глазах нарастал гнев столь огромный, что мог бы напугать любого, кто в этот момент посмотрел на него.
Перед такими аргументами, Бобу Тейлору было уже нечего возразить. Он хорошо знал, что у его друга имелись веские причины чувствовать себя преданным своим отцом, и что любой комментарий с его стороны был бы бесполезным, так что он решил немного помолчать.
В течение нескольких минут, пока они оба молчали, каждый надеялся, что первым заговорит другой, но минуты проходили, но ни один из них не осмелился это сделать, прежде всего потому, что они оба заранее знали, что вся их повторная болтовня свелась бы, в конце концов, к центральной точки жизни Хэтуэя: к Сюзанне Марлоу и ее ироническим отношениям с Терренсом Грандчестером. Однако, к счастью, третий человек вернул их мыслей, рассказывая им новости, которым они, несомненно, удивились.
- Вот вы где, - сказал облегченным тоном человек среднего возраста, с вымокшим плащом из-за сильного дождя, который сегодня утром обрушился на Нью-Йорк.
- Командующий Миллер! - Томас и Боб воскликнули в унисон, мгновенно вставая.
- Забудьте об этих глупых формальностях и сядьте, у меня для вас есть важные новости, - сказал Майкл Миллер, снимая плащ и вешая его на спинку стула.
- Что происходит, шеф? У Вас есть новости о похитителях? - спросил Боб.
- Частично, да, но еще это непосредственно связано с мисс Эндри, - объяснил Миллер, доставая платок и вытирая пот со лба.
- С мисс Эндри? Я не понимаю, шеф, что может связывать Кендис Уайт с бандой преступников? - спросил Томас.
- Теоретически совсем ничего, но этой ночью в поезде, следующем из Чикаго в Нью-Йорк, произошли довольно странные события, и хотя они на первый взгляд кажутся не связаны друг с другом, я подозреваю, что между ними все-таки есть связь. Слушайте внимательно: сначала на мисс Кендис Уайт неожиданно "кто-то" напал, когда она направлялась в столовую поезда. Согласно отчету, который я получил от врача, обследовавшего ее после инцидента, у девушки весьма большие гематомы на руках и ногах и легкая контузия на затылке. К счастью, сейчас она вне опасности, и по словам доктора, почти невредима, хотя в начале, исходя из того, что ее одежда была разорвана, все подумали, что она стала жертвой тяжелого оскорбления, но после тщательного обследования доктор определил, что девушка продолжает оставаться такой же чистой, как перед тем, как села в поезд. Странность этого нападения заключается не только в том, что оно было совершено в салоне первого класса, где только Бог знает, сколько там полицейских, но и в том, что на теле девушке не было ни единой раны, но ее одежда была вся пропитана свежей кровью.
- Возможно это кровь нападавшего? - неожиданно спросил Боб.
- Возможно, - ответил Миллер.
- Я так не думаю. Если мы тщательно проанализируем ситуацию, то установим, что тот, кто напал на мисс Эндри, не мог быть ранен, потому что если бы он был ранен, то не смог бы быстро скрыться от полиции, - утвердил Томас.
- Отличное предположение, Томми, и этим ты только что коснулся крайне важного вопроса. Этот тип, очевидно, пытался надругаться над девушкой, но не смог этого сделать, потому что услышал шаги полицейских. Будучи раненным, он бы не смог скрыться, не оставив следов крови, - сказал Миллер, доставая сигарету и прикуривая ее.
- Но если кровь на одежде мисс Эндри не принадлежит ей или нападавшему... тогда, чья же это кровь? - спросил Боб, начиная нервно барабанить пальцами по столу.
- Это то, что нам предстоит узнать, Боб, - ответил Миллер, кладя сигарету в пепельницу и продолжая свой рассказ. - Сейчас, давайте поговорим о втором событии, произошедшем в этом же поезде. Вы наверняка помните того типа, который был в суде, когда оглашали приговор Билу Нолсену и его друзьям; тип, который, как думал Боб, был частью этой банды и которого мы позже идентифицировали как Рэймонда Беренгера. Итак, его жена умерла в этом поезде от туберкулеза, а его дочь Ребекка бесследно исчезла. Моя теория заключается в том, что, возможно, Беренгер и был тем человеком, который напал на мисс Эндри, а потом он заметил, что его жена умерла, и из-за страха встречи с полицией он решил убежать со своей дочерью, - предположил Миллер.
- Нет, я уверен, что этот тип сошел с ума из-за смерти своей жены и в состоянии аффекта убил свою дочь, а мисс Эндри, к несчастью, стала свидетелем всего этого, и поэтому он решил напасть на нее. Отсюда вывод, что кровь принадлежит дочери Беренгера, - заявил Боб, пока Миллер с Томасом недоверчиво смотрели на него.
- Не будь таким кровожадным, Боб. Как ты можешь думать, что Беренгер убил собственную дочь? - спросил Томас, удивившись жестоким предположениям своего друга.
- Ладно, Томми, все может быть верным, пока мы не докажем противоположное. Хотя важно подчеркнуть, что в поезде нет никаких признаков, что там был раненый или труп, - заключил Миллер, улыбаясь своему молодому агенту.
- Хорошо. Но, чтобы решить эту головоломку мы должны найти Рэймонда Беренгера, да? Тогда давайте начинать, - сказал Боб, мгновенно поднимаясь.
- Что происходит, Томми? О чем ты задумался? - спросил Миллер Хэтуэя.
- Сэр, возможно, это покажется Вам глупым, но я не думаю, что именно Рэймонд Беренгер напал на мисс Эндри. В первый раз, когда я его увидел, у меня сложилось впечатление, что он всего лишь испуганный кролик, которому потом суждено стать обедом хищному льву, и возможно, поэтому я не могу заставить себя думать, что он типичный развратный преступник. Кроме того, мне кажется очень странным, что, зная, что мы будем за ним следить, он решил вернуться в Нью-Йорк, да еще прихватив с собой свою семью. Это все равно, что вернуться в пасть волку, от которого удалось убежать. И еще, Вы сказали, что его жена умерла от туберкулеза, и это заставляет меня думать, что у этой госпожи была последняя стадия этой болезни. Тогда зачем Беренгер взял ее с собой в дорогу, когда знал, что она умрет, и что ему все равно придется столкнуться с полицией? И зачем нападать на девушку там, где полно полицейских, которые в любой момент могли поймать его? - аргументировал Томас, удивляя Боба и Миллера своими всегда умными предположениями.
- Во всем, что ты сказал, есть смысл, Томми, но не нужно забывать, что Беренгер не ангел, и что он представляет существенную угрозу всему обществу. Возможно, тебе покажется это немного странным, но пока Беренгер наш единственный подозреваемый, и мы должны его найти, - сказал Миллер, не переставая изумляться смелым догадкам Томаса.
- Я понимаю, сэр, - пробормотал Хэтуэй, понимая причины своего шефа найти Рэймонда Беренгера.
- Хорошо. А пока я думаю, что будет лучше, чтобы мы разделились в нашем расследовании. Томми, ты немедленно поедешь в больницу Святого Хосе, туда отправили мисс Эндри. Согласно телеграмме, которую я получил от полицейского из поезда, поезд не остановится в Нью-Йорке, как планировал, так что сейчас девушка, скорее всего, уже в больнице. Ты должен будешь допросить ее, но не дави на нее, помни, что ей лишь19 лет и что она, должно быть, ужасно напугана. Будь с ней любезным джентльменом. И если она видела лицо человека, который на нее напал, то тебе придется превратиться в ее тень, охраняя ее, - заявил Миллер в классическом отцовском тоне.
- Шеф, все эти рекомендации не нужны Томми. Он уже заранее обдумал, что будет ласково обращаться с мисс Эндри, - смеялся Боб, глянув на Томаса.
- Какой же ты клоун, Боб. Я всегда думал, что Ромео был самым надоедливым человеком в мире, но сейчас я думаю, что ты отлично можешь конкурировать с ним, - ответил Томас, уязвленный нескромностью своего друга.
- Ладно, ребята, подурачились, и хватит, у нас есть более важные дела. Боб, ты поедешь со мной на станцию, и там посмотрим, что еще мы сможем узнать о вчерашнем вечере. Встретимся около пяти в конторе, чтобы проанализировать то, что узнаем. И, конечно же, Томми, перед тем, как появиться перед семьей Эндри и непосредственно перед мисс Кендис, сними с себя этот ужасный маскарад и переоденься во что-нибудь поприличнее. Да, и когда ты собирался расследовать местонахождение ее настоящих родителей, было необходимо, чтобы она хорошо узнала тебя, но сейчас, когда ты вдобавок к этому расследуешь покушение, совершенное на нее, необходимо вдвойне, чтобы она хорошо тебя узнала. Понятно? - спросил Миллер, Томаса.
- Но, сэр...
- Никаких "но", Томми. Ты хотел взяться за реальное расследование, не так ли? Так вот, тебе предоставляется отличная возможность, сынок. Я официально назначаю тебя главным в этом расследовании, конечно, мы будем помогать тебе, но с этого момента ты станешь самим собой. Мисс Кендис принадлежит одной из самых влиятельных семей во всех Соединенных Штатах, и если тебе удастся найти ее настоящих родителей и арестовать типа, осмелившегося на нее напасть, то я думаю, что ты получишь звание настоящего сыщика и медаль, с которой тебе будут поручать самые важные дела, как ты того хотел, - убеждал Миллер, хлопая Томаса по спине.
- Я все хорошо понимаю, сэр, и позабочусь о своем внешнем виде, когда предстану перед семьей Эндри, и раскрою это дело... клянусь Вам в этом. Сейчас я ухожу. Чем раньше начнется расследование, тем лучше, - сказал Томас, вставая и надевая свой плащ, чтобы выйти навстречу бесконечному дождю.
- Удачи, Томми, - улыбаясь, сказал Майкл Миллер.
- Спасибо, шеф. Встретимся вечером в конторе, и я надеюсь, что Вам повезет на станции, - заявил Хэтуэй, оставляя на столе деньги в качестве оплаты за свой заказ и собираясь покинуть кафе.
- Будь осторожен, Томми, - сказал Боб, наблюдая, как его друг скрывается вдали.
Томас шел по влажному асфальту в районе Нью-Йорк Скайвэя, направляясь к стоянке около огромного здания на улице 59, где он обычно оставлял свой автомобиль, когда приезжал завтракать в "Дублин". Пока он шел туда, он мысленно перебирал всю информацию, которую предоставил ему Миллер о Кендис Уайт, и на минуту почувствовал себя счастливым из-за того, что его назначили главным в поисках родителей девушки и в расследовании на нее же покушение. Однако, внутри него было что-то, что не позволяло долго радоваться и чрезвычайно беспокоило его: факт того, что ему придется бросить свою привычку с переодеваниями и предстать перед могущественной семьей таким, какой он есть на самом деле.
В глубине души Томас знал, что Миллер был прав в том, чтобы он оставил в стороне свою экстравагантную склонность скрывать свою истинную личность, и просто быть самим собой. Однако он не собирался следовать советам своего шефа, по крайней мере, до тех пор, пока достаточно хорошо не узнает людей, с которыми ему придется работать. Только в совершенстве узнав людей, он скинет с себя маску и предстанет перед ними таким, какой он есть. Только убедившись, что Кендис хороший человек, он сможет появиться перед ней в своем настоящем облике. Так что, хотя Томас и выслушал указания Миллера, он все равно посетит Кендис Уайт, не сбрасывая маски.
Нил Леган стоял на выходе из поезда, спокойно наблюдая пейзаж и пытаясь запечатлеть его в своем разуме, чтобы потом воспроизвести на полотне всю красоту, увиденную в этом незапланированном путешествии. Вчера, он неожиданно покинул свою спокойную богемную жизнь в Чикаго, чтобы сейчас находиться в поезде среднего класса, предотвращая то, чтобы некий человек не увидел его самое дорогое и одновременно самое сокровенное творение. Элиза, как всегда, разработала жестокий план против его любимой музы вдохновения, используя его картину для того, чтобы усладить свое маленькое жестокое сердце. Но он не мог позволить, чтобы это случилось. Уже прошло много лет с тех пор, как он был во власти своей матери и сестры, однако сейчас настал момент, чтобы доказать им, что он как человек чего-то стоит, что он не мусор, как все, включая Кенди, думают.
С самого детства Нил всегда зависел от Элизы, так как, без сомнения, характер девушки был намного сильнее, чем его. Между братом и сестрой постоянно существовала явная зависимость, хотя это была не братская связь. Элиза всегда управляла, а он всегда должен был подчиняться ей. С ранних лет он понял, что развращенный разум его сестры был таким безжалостным, что ему лучше быть всегда на ее стороне, поскольку если кто-то осмеливался не исполнить ее малейшего желания, она заставляла пережить его нечто невообразимое и, в конце концов, подчиниться ее власти. Итак, все окружающие старались во всем ей угождать, даже если просьбы капризной девочки были просто абсурдными. Тем не менее, в тот день, когда в особняке Леганов появилась Кендис Уайт, все изменилось. До этого дня, Нил никогда бы не подумал, что на этой земле существует человек, способный лицом к лицу противостоять Элизе, однако, с появлением Кенди, это предположение было полностью рассеяно, потому что эта осиротевшая девочка не только выводила из себя Элизу, приводя ее в отчаяние, но она еще была самым лучшим примером простоты и знатности, который Элиза могла получить, однако ей так и не удалось понять этого и гораздо меньше принять это.
Присутствие Кенди дало его тщеславной сестре впервые понять, что в их доме существует кто-то поважнее ее. Хотя она всегда называла ее отвратительной и надоедливой, Нил прекрасно знал, что ненависть Элизы к Кенди родилась не только из-за того, что та была невоспитанной сиротой, но и из-за того, что она открыла в ней истинную соперницу, которая, вопреки простоте одежды и недостатку элегантности в походке, была гораздо привлекательнее и ослепительнее, чем она, которая так заботилась о своей внешности, походке и платьях.
В то время Нил не хотел себе признаваться, что Кенди затронула хрупкие струны в его сердце, потому что парню его класса было невозможно чувствовать обаяние такой мятежной, смелой и невоспитанной девочки, какой, по его мнению, была Кенди. Однако, он всегда чувствовал, что его захватывал ее свободный и радостный темперамент, и он знал, что жертвами этого умопомрачительного вида стали Стир, Арчи и Энтони. Некоторое время спустя, когда Кенди официально приняли в семью Эндри, он увидел, что девушка в элегантной одежде и с уложенной прической блистала как принцесса на балу, однако то беспокойство, охватывавшее его при взгляде в ее сторону, было чем-то большим, что было доступно его пониманию. Для Нила было очевидно, что в Кенди было что-то, что сводило с ума всякого, кто встречался ей на пути. Когда они все вместе учились в колледже, не один его товарищей донимал его расспросами о Кенди и о том, что ее связывает со Стиром и Арчи. Нила беспокоили такие вопросы, и он почти всегда приходил в ярость, говоря, что "девчонка с конюшни" не стоит того, чтобы даже говорить о ней, однако его злило, когда эти юные англичане смотрели на нее влюбленными глазами, и ситуация ухудшилась еще больше, когда появился Терри. Это точно был самый неприятный тип во всем колледже, его все боялись и в некоторых случаях получали от него хорошую трепку. Терри был тем самым человеком, который смог получить любовь всеми желанной девушки, и в глазах всех молодых людей колледжа Святого Павла, Кенди Уайт Эндри была невестой будущего герцога Гранчестера.
В те школьные дни, когда Кенди была уже подростком, Нил не знал, почему при виде ее в садах колледжа или на воскресной мессе он чувствовал себя неловко перед ней: то ли потому, что он, как и Элиза, ненавидел ее всей душой, то ли потому, что на самом деле всем своим сердцем любил ее, однако его позиция богатого юноши стоила намного больше, чем все его сомнения, которые он чувствовал, когда видел ее. И, к несчастью для него, он понял свои истинные чувства к ней, когда было уже слишком поздно.
Сейчас он был уже взрослым, и гораздо лучше понимал окружающий его мир. Он чувствовал себя очень глупо, поняв, что из-за своего упрямства потерял возможность быть хорошим другом Кенди, и стать частью той группы людей, кто делил с ней улыбки. Он прекрасно понимал, что после всех его подлостей, которые он сделал девушке, у нее не было ни малейшего желания заводить с ним дружбу сейчас, но разумные слова Альберта наполнили его сердце надеждой и большим желанием получить место друга в сердце девушки, и поэтому он решил начать новую жизнь и сражаться против своей гордости с целью доказать всем, что он тоже мог быть достоин дружбы Кенди, как когда-то в прошлом Энтони и Терри. Так что сначала ему надо было вернуть картину, которую Элиза отослала Терри, чтобы навредить Кенди. И если все же молодой актер увидит эту картину, то Нил поклянется ему, что Кенди никогда не позировала ему, и что она была самой достойной и честной девушкой, которую он знал в своей жизни; он скажет это, даже если своим признанием самолично толкнет Кенди в объятия актера, тем самым навсегда теряя ее.
Эта мучительная мысль побудила Нила Легана достать из серого чемоданчика, который он взял с собой, маленькую дощечку и мел, чтобы успокоиться из-за возможного воссоединения Кенди и Терри, и единственный способ сделать это - то, что он делал последний год - рисовать. Однако громкие и надоедливые крики его сестры заставили его отступиться от своей попытки, так как из-за ненавистного присутствия Элизы он не мог сосредоточиться.
- Нил!.. Где ты?.. Нил! - кричала мисс Леган.
- Я здесь, Элиза! - покорным тоном ответил он, пряча дощечку, которую достал едва минуту назад.
- Нил... я тебя искала. Ты можешь мне сказать, почему ты оставил меня одну в этом ужасном вагоне? - яростно спросила Элиза своего брата.
- Ты спала, и я не хотел тебя будить, - спокойно ответил он, даже не смотря на нее.
- Это не оправдывает твой поступок. Ты не должен был оставлять меня одну, зная, что этот ужасный поезд полон омерзительных и вульгарных людей, - сказала Элиза, беря брата за плечи и заставляя его посмотреть себе в глаза.
- Так мы на борту этого ужасного поезда из-за тебя, дорогая сестренка, и винить, кроме тебя в этом, здесь больше некого, - гневно возразил Нил.
- Моя вина?.. Но это ты, Нил, покупал билеты, - ответила ему Элиза, занимаясь своими волосами.
- Да, я купил билеты, чтобы мы ехали в этом омерзительном поезде, потому что ты захотела поехать в Нью-Йорк следом за Кенди, и нам еще повезло, что на следующий поезд до Нью-Йорка были еще свободные места, так что лучше молчи и прекрати жаловаться, - заявил Нил, теряя терпение из-за жалоб своей сестры.
- Ты вульгарен и груб, Нил! Влияние Кенди все же коснулось и тебя, но если мы заговорили о ней, то нам лучше подумать, что мы будем делать, когда приедем в Нью-Йорк, - сказала Элиза, ухмыляясь.
- Ты хочешь сказать, что будешь делать ты, приехав в Нью-Йорк, потому что я ни в чем не собираюсь тебе помогать, Элиза. Я всего лишь еду в этот город, чтобы вернуть свою картину, и когда я это сделаю, то сразу же вернусь в Чикаго, и если ты вернешься со мной или останешься там, то это не будет иметь для меня никакого значения, - изрек Нил, поворачиваясь спиной к сестре.
- Какой же ты неблагодарный, Нил!.. Я беспокоюсь за тебя и всегда желаю тебе всего лишь счастья. Я не заслуживаю, чтобы ты так говорил со мной, - ответила Элиза, выражая разочарование, в которое она сама не поверила.
- Беспокоишься за меня?.. Не лицемерь, Элиза!.. Ты ни о ком не беспокоишься и никого не любишь. Если бы ты действительно меня любила хоть немного, ты бы никогда без моего разрешения не зашла в мою комнату, и тем более, не украла мою картину, где нарисована Кенди, чтобы отправить ее Грандчестеру лишь ради того, чтобы навредить ей! - крикнул Нил.
- Я это сделала лишь ради того, чтобы помочь тебе, братец. Ты не понимаешь, что эта картина - ключ, который навсегда отдалит Кенди от Терри. Представь себе сцену: твоя картина попадает в руки Терренса, и он понимает, что его обожаемая Кенди осмелилась обнаженной позировать Нилу Легану. Охваченный ревностью, он побежит искать ее и потребует у нее в самой грубой и вульгарной форме объяснений ее безнравственных действий. Кенди, которая не поймет, о чем говорит ее дорогой актер, но она не станет выносить его оскорбления и ответит ему назло, что она свободна и имеет право делать, что ей захочется. Оба разругаются и больно ранят друг друга, сказав, что сожалеют о своем знакомстве. Тогда ты, со своей стороны, будешь утешать эту дуру Кенди, а я успокаивать Терри. Бог знает, что горюющий человек нуждается в утешении, и я готова предоставить его ему, как только он меня об этом попросит! - цинично улыбнулась Элиза.
- Я всегда знал, что ты ужасный человек, Элиза, но хотел думать, что у тебя есть хоть капелька достоинства... я ошибался. Сей
|
