Столкновение в вихре (гл.18)

ЭПИЛОГ Часть III Сельская учительница За двадцатые годы многое изменилось для женщин. После десятилетий борьбы суфражисток, женщины в Англии и Соединенных Штатах отвоевали себе право голосовать, и поскольку многие виды работ были оставлены мужчинами в течение Великой войны, ввиду сражений, женская раса доказала миру, что они могут управляться с мужскими делами и кормить семью, если ситуация требовала того. Когда наступил мир, женщины уже поняли, что они способны на многое, и на свою жизнь вне дома. Так или иначе, разочарование из-за опустошения войной и отчаянный поиск нового порядка в последующие годы, заставил людей повернуться к моральным принципам XIX века, и с этой новой точки зрения американский средний и высший класс начал рассматривать женскую роль с другой перспективой. Соединенные Штаты прошли период эйфории. В отличие от европейских стран, Великая война не опустошила землю янки, и в конце конфликта дела обернулись большой коммерцией для американских банков и индустрии, превращая нацию в процветающую экономическую и военную державу. В середине процветающей Америки, которая казалась более расслабившейся, беспечной и праздничной, перед поколением молодежи предстали большие изменения, которые, наконец, начнут ХХ век, оставляя позади викторианскую атмосферу. Именно этот меняющийся и великолепный мир ознаменовал взрослую жизнь Кенди, и с нею все молодые люди, которые провели свое детство и юность рядом с молодой женщиной, также вступили в новый захватывающий период своей жизни. Однако, эти перемены принесли и конфликты, и Патти О'Брайен не избежала таковых. Патти стала миссис Томас Стивенсон в январе 1919, и с тех пор жила на ферме Тома в предместьях Лейквуда. Госпожа Марта О’Брайен переехала в Дом Пони, чтобы работать с мисс Пони и Сестрой Лин, но её внучка и зять частенько ее навещали. Марта имела обыкновение говорить, что бы ни отобрала жизнь у нее в юности, она великодушно возмещала, потому что для старой леди лучшие годы её жизни начались именно в тот день, когда она ступила на порог Дома Пони, чтобы остаться там до конца своих дней. С щедрыми вкладами Альберта, Кенди, Энни и Тома, плюс инициатива Марты, Дом Пони, наконец, разросся в учреждение, которое могло принять в общей сложности сотню детей, а не двадцать, как в прошлом, и обеспечить им поддержку и образование до восемнадцати лет, если им так и не посчастливилось быть усыновленными. Конечно, для такой задачи трем почтенным женщинам, управляющим Домом, пришлось нанять новый персонал, и из ордена Сестры Лин стало больше монахинь прибывать на учебу в помощь в приюте. Имея столько дел, у Марты не оставалось времени в запасе, так что она едва заметила, что Патти стала более тихой и печальной, особенно после рождения четвертого ребенка в 1922 году. Возможно, Патти продолжала бы скрывать свои тайные неприятностей до самого конца, если бы не визит Кенди весной следующего года. Блондинке потребовалось лишь несколько дней, оставшись у Стивенсов, чтобы заметить, что что-то шло не так хорошо, как притворялась Патти. Пока Кенди гостила на ферме, молодая миссис Стивенсон слегла с лихорадкой, так что блондинка отослала всех детей, включая своих, в Дом Пони, чтобы у нее было достаточно времени на заботу о подруге. В один из таких вечеров, пока Патти спала, Кенди сидела на веранде рядом с другом детства и бросила намеренный взгляд, который молодой человек сразу почувствовал. - Что такое, Кенди? - спросил Том, заинтригованный пристальным взглядом блондинки. - Это я хотела бы спросить у тебя, Том? Что происходит с Патти? – потребовала ответа Кенди с тем же авторитетным взглядом, которым пользовалась в детстве, чтобы ругать Тома. - Так ты заметила это, не так ли? - сказал мужчина, опуская голову, стараясь затеряться взглядом в золотом закате. - Конечно, заметила. Это не лихорадка, это что-то, что пройдет очень скоро, но помимо физических симптомов, которые у нее прямо сейчас, есть взгляд дискомфорта, беспокойства... Скажи, это что-то между вами? - Ох, Кенди, - вздохнул молодой человек с глазами, погруженными в горизонт, - я бы отдал все, чтобы узнать, что с ней. Так продолжалось прошедшие два-три месяца с рождения Джошуа, я думаю. И даже при том, что я прямо спрашивал ее, что заставляет ее чувствовать себя так плохо, она всегда отрицает это и настаивает на том, что она просто устала, потому что забота о детях и управление домом отнимает все её силы. - И ты этому веришь, Том? - спросила Кенди. - Конечно, нет, но она не признает, что что-то идет не так, как надо... и время от времени... Кенди, это мне становится слишком трудно наблюдать, как она погружается в депрессию, и я просто не могу с этим ничего поделать, - хриплым голосом объяснил молодой человек, а его губы начали подрагивать. Кенди села рядом с молодым человеком, и с материнской нежностью похлопала Тома по плечу. На секунду, он стал маленьким ребенком, которого она помнила, смущенным и испуганным, как в тот день, когда он и блондинка потерялись в лесу во время бури. - Том, помнишь время, когда мы двое заблудились в лесу около Холма Пони? - задумчиво спросила Кенди. - Ты имеешь в виду день, когда мы соревновались в сборе земляники? - сказал Том с грустной улыбкой. - Как я могу забыть, я думаю, это был худшая летная буря, которую я когда-либо видел. - Действительно, и мы испугались до смерти и вымокли до костей, а? – напоминала Кенди с усмешкой. - И не говори! - воскликнул молодой человек, начиная увлекаться воспоминаниями. - Знаешь, что больше всего меня пугало тогда? - добавил он, глядя прямо в зеленые глаза Кенди. - Что? - Я чувствовал себя ответственным за твою безопасность, потому что ты была меньше! Я так боялся, что с тобой могло что-нибудь случиться... Если бы это было так, я бы никогда себе не простил, что бросил тебе вызов войти в лес! - Никогда бы не подумала, что ты за меня волновался! - прокомментировала блондинка, удивленная признанием молодого человека. - Но кое-что мне было очень ясно. Я была уверена, что даже при том, что тебе было также страшно, как и мне, нас было двое, и так или иначе, чувствуя, что ты был рядом, это придавало мне веру, - добавила молодая женщина, улыбаясь. - И было не так больно, когда мисс Пони и Сестра Лин нас наказали после шторма, а? – усмехнулся Том, памятуя, как им пришлось чистить стойло и забыть на месяц о десерте. - Да... - вздохнула Кенди, и позже задумчиво добавила: - видишь ли, Том, я нахожу, что даже если нам уже не по пять лет, некоторые вещи все еще остаются неизменными. Том, ты и Патти - часть моей семьи, и я знаю, что мы всегда должны будем поддерживать друг друга. Рассчитывай на меня в этой проблеме, мы найдем выход из этой бури, - добавила Кенди, обнимая друга, и они оставались в тишине еще некоторое время, пока Том снова не ощутил, что в его сердце возродилась надежда. Кенди оставалась с Патти все время, которое потребовалось, чтобы та оправилась от лихорадки. Как всегда, Патти расслабилась и чувствовала себя увереннее рядом с блондинкой, и мало-помалу Кенди начала понимать, что творилось с подругой. Блондинка вызвала доктора Мартина, и добряк отпросился в больнице, чтобы поехать в Лейквуд и позаботиться о Патти. Бог знал, что старый доктор сделал бы что угодно ради молодой женщины, которая помогла ему избавиться от алкоголизма, даже если это означало использовать праздничные выходные, чтобы позаботиться о пациенте. И Мартин, и Кенди вскоре согласились, что у Патти была послеродовая депрессия, и возможно гормональный дисбаланс, от которого она страдала, был увеличен цепочкой расстройств и скрытых переживаний, которые не позволили молодой женщине справиться с проблемой. Возможно, лучшее лекарство, которое могла получить Патти, была подруга, которая бы ее выслушала, и никто не справился бы с этим лучше Кендис Уайт. Потребовалась масса терпения и любящей материнской заботы Кенди, но усилия блондинки были, наконец, вознаграждены, когда однажды Патти решила заговорить. Был поздний вечер, и Кенди читала новую пьесу Терри при свете лампы, пока подруга спала. Она подняла глаза от страницы, думая о своем муже, и у нее из груди вырвался вздох. Память молодой женщины снова вернулась к своему любимому месту, где Кенди лелеял все свои дорогие воспоминания, связанные с мужем. Она снова видела эти искрящиеся синие глаза, которые любила созерцать, как они открывались, когда утренний свет входил в их спальню, и не могла удержаться от желания иметь крылья и улететь, чтобы быть с Терри. После четырех лет брака, Терри решил начать продолжительный тур по стране, чего не делал долгое время. Кенди старалась справляться с его отсутствием, но правда была в том, что без него она не была такой же, особенно когда он отсутствовал свыше двух месяцев, и каждый раз молодая женщина ложилась спать, тоскуя по его теплу. Однако, её материнские инстинкты держали её на плаву, зная, что мать не может позволить себе роскошь хандрить. Молодая женщина знала, что больше, чем когда-либо прежде, она должна держаться веселой и уверенной ради детей и Патти. - Ты скучаешь по нему, не так ли? - спросил слабый голос Патти со стороны кровати, удивляя Кенди, думавшую, что подруга крепко спала. - Да, всем сердцем, - призналась с грустной улыбкой Кенди. - Как ты можешь это выносить, Кенди? – спросила Патти, усаживаясь на кровати с некоторым усилием. – Я имею в виду, его частое отсутствие из-за работы? - Ну, я полагаю, я просто привыкла, - ответила Кенди с игривым подмигиваньем, и Патти вновь восхитилась способностью подруги преодолевать грусть и выглядеть веселой всю ночь. – Я знала, что с тех пор так будет всегда. Он актер, и поездки - часть его жизни. С двумя детьми и неполным рабочим днем я не могу следовать за ним каждый раз, когда у него тур. - Я предполагаю, но это все равно должно быть нелегко, - отозвалась Патти мягким тоном, почти незаметным. - Да, но есть другие способы быть вдали от людей, которых любишь, и они куда мучительнее и невыносимее, - нарочно сказала блондинка, ожидая, что её слова помогут ей открыть путь к сердцу Патти. - Что ты имеешь в виду? – спросила брюнетка, и в её темно-карих глазах отразилось смущение и некоторое опасение. - Я имею в виду то, что иногда люди избегают других, отстраняясь, как если бы между ними и остальным миром было огромное расстояние. Если ты кого-то любишь, кто постоянно держит дистанцию и не позволяет приблизиться к своему сердцу, довольно трудно чувствовать себя так близко и в то же время так далеко и быть не в силах ничего поделать, чтобы сократить это невидимое расстояние, - объясняла Кенди, подходя к главному. Патти некоторое время хранила молчание, не шевеля ни единым мускулом на побледневшем лице, и Кенди поняла, что в этот самый момент у подруги разгоралась внутренняя борьба. Снаружи, слух непривычного весеннего ливня заполнил воздух ритмичным падением легких свежих капель, омывающих поля. - Почему ты мне это говоришь, Кенди? - спросила Патти, нарушающая каменную тишину, наводнившую в комнату. - Ты сама это знаешь, Патти, - ответила Кенди, покидая кресло-качалку и присаживаясь на кровать рядом с брюнеткой. - Ты вдали от своей семьи дольше, чем Терри, и, возможно, Том скучал бы по тебе вдвое больше, чем я сейчас по своему мужу, - немедленно ответила Кенди и подождала реакции молодой женщины. - О, Кенди! – воскликнула Патти, ударяясь в слезы и бросаясь в объятия Кенди, где она плакала долгие минуты, в то время как блондинка нежно гладила ее, а дождь продолжал мыть черепичную крышу. Как долго Патти лила свои слезы и позволяла всхлипам вырываться из горла? Брюнетке нипочем не узнать точно, но она всегда будет помнить, что после того, как колодец её плача явно иссяк, она ощутила срочнейшую необходимость открыть свое сердце и высказать все удручающее расстройство, которое тяготило ее, словно пара свинцовых гирь на плечах. Патти вышла замуж за Тома спустя лишь несколько месяцев после того, как Кенди и Терри сделали то же самое, и в это время она родила четырех мальчиков, почти по одному каждый год. Не только физические усилия, огромные сами по себе; колоссальная ответственность, свалившаяся на её плечи, была столь непреодолима, что у нее едва хватало времени, чтобы подумать о себе. Внезапно ей пришлось управлять фермерским домом - тем, чего она даже не представляла, что ей придется заниматься – заботиться о муже, который был требовательным, как все мужчины, и заботиться о детях, все в одном флаконе. И даже при том, что Патти очень любила своего мужа и обожала всех своих детей, казалось, что её жизнь становилась бесконечным списком обязанностей, которые не давали ей ни секунды отдыха. С другой стороны, молодая женщина не могла удержаться от сравнения своей жизни с жизнью двух лучших подруг. Энни, конечно, прошла через весьма трудные временам, но в конце концов, она нашла свой собственный путь и к тому времени была активно вовлечена в дела своей школы. Вдобавок ко всему, молодая женщина обрела любовь Арчи, то, во что никто не верил, и наконец вышла за него в прошлом году. У Корнуэллов еще не было детей все же, но Энни и Арчи не спешили, потому что у молодой миссис Корнуэлл была еще масса проектов с её институтом, который разрастался с поразительной быстротой. Кенди, в свою очередь, была как всегда идеальным примером независимости. Блондинка научилась сочетать карьеру медсестры и материнство, работая в Красном Кресте добровольцем, и в то же самое время казалось, что дети только добавляют ей естественной красоты. Материнство, конечно, провоцировало изменения в Кенди, но все они были к лучшему, и Патти восхищалась зрелостью подруги и утонченной элегантностью, которую она приобрела, не теряя характерного очарования своих беззаботных свободных манер. Что такого сделала Кенди в браке, что не заставило ее перестать быть тем, кем она была, но сделало ее лучше? Вот какой вопрос себе часто задавала Патти, когда видела свое усталое лицо в зеркале в конце каждого изматывающего дня. Живя во Флориде, Патти получила свидетельство школьного учителя, и работал в начальной школе в течение года вопреки неодобрению отца, но когда Кенди вызвалась и уехала во Францию, Патти оставила работу, чтобы поехать в Чикаго и быть с Энни в те мрачные дни 1917 и 1918 годов. После этого она вышла за Тома, и все стало по-другому. Кенди внимательно слушала признания Патти. Она заметила, как подруга чувствовала себя несправедливо виноватой за свои тайные желания независимости и тоску по жизни, которая не сосредотачивалась на домашних обязанностях. Именно эта смесь вины, подавляемого бунтарства и расстройства лишила Патти присутствия духа, толкая молодую женщину в яму депрессии с момента, когда она узнала, что снова беременна в четвертый раз за четыре года. После рождения её младшего сына, все почти развалилось, и она ничего не могла поделать, чтобы собрать все воедино и начать все снова. Проблема Патти долго росла, и за одну ночь исчезнуть не могла, но первый шаг, что молодая брюнетка заставила себя открыться, позволив подруге узреть свои тихие печали, был началом медленной поправки. Патти не удивилась, когда Кенди протянула руки, чтобы обнять ее, уверяя её смущенное сердце словами понимания и принятия. Молодая женщина знала, что такое отношение было частью натуры Кенди, но даже при том, что она не ожидала от блондинки меньшего, она не могла избежать чувства благодарности. Что действительно поразило Патти, так это то, как естественно Кенди подошла прямо к сути её проблемы, как только брюнетка успокоилась. Прежде всего, блондинка заставила Патти понять, что не было никакой причины чувствовать себя виноватой за то, чтобы желать немного уединения и мечтать о выполнении чего-либо за пределами материнства и брака. Позже, со всей деликатностью, на которую Кенди была способна, она предложила брюнетке поговорить с Томом о проблеме появления ребенка каждый год. Для Патти было нелегко даже думать об ограничении рождаемости - проблеме, которая едва упоминалась в те дни, когда появились первые противозачаточные средства, а использовать их большого желания еще не было. Однако, Кенди был настолько тактична, что молодая женщина приняла к сведению слова подруги на эту тему и, обещав поразмыслить над вопросом, она постепенно заснула, пока Кенди держала её руку. Кенди провела рукой по лбу, отодвигая непослушную кудряшку, которая спадала на брови, и стараясь двигаться с кошачьей осторожностью, она встала и вернулась к креслу-качалке. Она продолжила свое чтение, и её мысли снова улетели к человеку, которого она любила. Спустя несколько дней после того дождливого вечера, Патти, наконец, поговорила с Томом наедине, и даже при том, что Кенди так и не узнала, что именно было сказано в той беседе, покрасневшие глаза Тома и более свободное поведение Патти, когда они появились в столовой на ужин, дали блондинке понять, что они раскрыли сердца друг другу, раскопав грубые ландшафты их ослабленных отношений. Они оба делали ошибки, которые явно причинили им боль, но они хотели бороться за любовь, которую оба испытывали, и семью, которую строили. Это все, что нужно было знать Кенди. Когда Патти почувствовала себя достаточно сильной, чтобы начать заботиться о доме и семье, Кенди упаковала вещи и вернулась в Нью-Йорк со своими двумя детьми. Она чувствовала, что после мрака, в котором жили Патти и Том в течение нескольких месяцев, проглянул тусклый свет, робко мерцая на другой стороне туннеля. Молодая пара была все еще по пути из их личной траншеи, но после этого случая что-то стало по-другому, после долгого хождения поодиночке, они начинали продвигаться вперед, держась за руки, и это было самым важным. Больше детей Патти и Том не заводили. Они тщательно обсудили вопрос и решили, что у них уже есть семья, о которой они мечтали. С другой стороны, когда самый младший сын Стивенсонов достиг годовалого возраста, Патти решила вернуться к обучению, и её муж с удовольствием поддержал ее. Проект начался в очень маленьком масштабе, в качестве школы для детей работников Тома, и со временем стали принимать детей из других ферм и соседних деревень. Все дети Стивенсонов учились читать и писать в школе своей матери, и также они приобретали здравое чувство демократии и равенства, участвуя в играх и школьной работе с людьми, которые работали ради них. Патти Стивенсон пришлось пройти и другое трудное испытание. Её родители никогда не принимали её брак с человеком низшего социального уровня и никогда не отвечали на её письма, даже когда Патти послала им фотографию своих крепких и красивых детей. Возможно миссис О’Брайен и хотела бы снова повидать свою дочь и внуков, но она боялась ослушаться мужа, и поскольку она умерла раньше него, у бедной женщины никогда не было ни смелости, ни возможности восстановить отношения с Патти. Несмотря на потерю, миссис Стивенсон не колебалась, но боль сделала ее сильнее. Это верно, жизнь прожить – не поле перейти, но весной 1923 года, когда её подруга Кендис заботилась о ней во время болезни, молодая блондинка также преподала Патти урок, который она и её муж никогда не забудут: тягостные моменты могут разрушить здание брака, но любовь, честность и терпимость выдержат это, до возвращения хороших времен, чтобы построить новые стены. Брак Патти и Тома успешно выжил и длился все время, что Бог позволил им прожить. Когда Кенди вернулась домой после пребывания в Лейквуде, она открыла двери своего дома, повязала передник и вместе с горничными начала убирать комнаты, что она обычно называла весенней чисткой. Она была полна энергии и очень довольна своими результатами свахи. Приблизительно через 15 месяцев она помогла устроиться поженившимся Арчи и Энни и протянула руку Тому и Патти, чтобы определить их отношения. Доброе сердце Кенди пылало радостью от мысли быть полезной тем, кого она любила. К сожалению, она не обратила внимания на то, что очень скоро ее добрые советы понадобятся ей самой. Сможет ли доктор выписать правильное лекарство от собственной болезни? Подметая студию, Кенди случайно толкнула стол, и фарфоровая ваза, стоявшая на нем, упала на пол. Вода намочила ковер, а красные лепестки роз от удара разлетелись. После инцидента Кенди почувствовала непонятную грусть.
1 2 3 4 5 Категория: Недавние фанфики \| Добавил: Микурочка (11.02.2010)
Просмотров: 732 \| Рейтинг: 0.0/0