Прошлое - часть настоящего (гл.13)

Глава 13 Альберт включил душ, и на истерзанное тело обрушился благотворный дождь. Он со стоном вздохнул, когда его коснулась вода, и приятное тепло проникло в каждую мышцу и разлилось по всему телу, явно пострадавшему от сидения в камере и голодного пайка. Он закрыл глаза и с радостью принимал эти ласки природы, впитывал каждую каплю, будто заново открывал для себя забытое наслаждение. Опустив затылок под струю, он пробыл так несколько минут, чтобы лучше оценить краткую передышку, которая не замедлила исчезнуть и уступить место самым горестным мыслям. Он вспомнил, как они мчались по разоренной дороге близ мексиканской границы, как закричала возлюбленная, когда машина упала в глубокую канаву, как свистели в ушах пули, как тяжело придавил его собой Арчибальд, который пришел к ним на помощь и в один бросок закрыл его своим телом, чтобы его не убили. Сражение длилось недолго - племянник и его наемники были лучше вооружены и многочисленнее. Подручные Габарро ограничились лишь тем, что забрали своих раненых и, не требуя большего, убрались восвояси. У Альберта не было времени, чтобы поблагодарить Арчибальда, потому что, оглядываясь в поисках Кенди, он увидел, что она падает на землю, закатив глаза. Они живо одолели последние километры, отделявшие их от границы, затем помчались к первой больнице, чтобы там оказали помощь Кенди и Ракель, женщине, которая помогла им сбежать. Ее ранили во время преследования, но, на удивление, без серьезных последствий. Всю дорогу он молился, чтобы женщину, которую он любил, спасли. Она ни на что не отвечала и едва дышала. Увидев, что у нее по ногам идет кровь, он заподозрил кровотечение. Он прижал ее к себе, жалобно причитая, и чуть не удивился, когда ее вырвали у него из рук - они добрались туда, куда нужно. Затем долгие часы ожидания в коридорах, по которым он бродил туда-сюда как неприкаянный. Арчибальд старался увещевать его, но напрасно: в таком несчастье он и сам чувствовал себя беспомощным. Он слишком хорошо понимал, как страдает его дядя, поэтому не настаивал и оставил его терзаться мыслями. С наступлением темноты, ожидание стало до того невыносимо, что он вернулся в гостиницу. Когда хирург, наконец, появился, Альберт возблагодарил небо, что его уже там не было... «Мистер Эндри?» - сказал врач блондину в убогой одежонке, на лице которого отражались следы глубокой внутренней боли, «у меня одна хорошая новость...» «Как она?» - воскликнул Альберт и резко вцепился доктору в плечи. «Сейчас она вне опасности... Кровотечение удалось остановить... Но…» - ему было трудно продолжать. «Но?» - встревожился Альберт. «Мы не смогли спасти ребенка... Мне жаль…» - выдавил врач. «Ребенка, какого ребенка???» - воскликнул озадаченный Альберт и прислонился к стене коридора. «Я понятия не имел, что моя жена была беременна!» «Плоду было лишь нескольких недель, это малозаметно», - ответил мужчина в белом халате, подбирая слова. «Потрясение из-за несчастного случая для него было роковым... Но не волнуйтесь!» - неловко добавил он. «У Вашей супруги не будет никаких осложнений, и вы сможете иметь других детей...» «Ребенок, Кенди, ребенок…» - повторял оглушенный Альберт. Невидящий взгляд постепенно заволокло слезами. «Можно мне ее увидеть?» - спросил он погодя, сделав глубокий вдох. «Сейчас она спит», - спокойно ответил доктор. «Ей пришлось дать болеутоляющее, поскольку известие о потере ребенка вызвало у нее шок... Вам надо пойти отдохнуть», - продолжал он, машинально роясь в карманах. «Она проснется не раньше завтрашнего утра». Затем он повернулся и, прежде чем снова отправиться к пациентке, обратился напоследок к Альберту. «Вы должны будете проявить к ней всю Вашу любовь и понимание, чтобы помочь ей справиться с этим. Женщины в таком состоянии весьма психологически неустойчивы. Вы будете ей нужны...» «Вы можете положиться на меня, доктор. Я не оставлю ее», - ответил Альберт, и печальную улыбку, которая вырисовывалась на его губах, исказила опустошенное выражение. «Я слишком испугался, что потеряю ее...» Он был настолько ошеломлен новостью, что ноги сами привели его в гостиничный номер в ванную. Ему будто хотелось смыть грязное пятно, содрать следы наполнявшего его отвращения. К несчастью, он не мог ничего поделать, и ярость, клокотавшая в нем, постепенно сменилась таким отчаянием, что хотелось выть. «Терри... Будь ты проклят!!!» - он в бешенстве ударил кулаком по стене душевой, вымощенной плиткой. «Я должен был догадаться, что не сегодня-завтра ты поквитаешься со мной во время своей поездки, как вскоре это сделал я...» Он вспомнил письмо Тети Элрой, которое ему утром в тюрьме вручили охранники. Их намекающие поведение и насмешки стали ясны, когда он прочитал содержание письма и увидел фотографии. Увидеть, как жена склонилась на плечо его бывшего лучшего друга, было словно удар ножом в сердце. Он не был готов к такой измене со стороны супруги, особенно после душераздирающего прощания, которое было у них в Лейквуде. Но вскоре стало понятно, что одно присутствие Терри могло все перевернуть в душе Кенди, и что, вопреки времени, вопреки молчанию, она никогда не переставала его любить. Ребенок, которого она ждала от него, и которого она только что потеряла, стал последним доказательством проклятой любви в глазах Альберта, но терзаться он не перестал. «Не будет нам покоя никогда... Никогда…» - простонал он, и по его щекам покатились крупные слезы. Силач вдруг ослабел, и плеск воды по плиточной облицовке не смог заглушить рыдания.... Альберт отворил дверь в комнату Кенди и увидел, что она безмятежно спит, как ангел. Ее положили в небольшую палату с видом на городские крыши, так что, открыв глаза, пациентка смогла бы любоваться лазурно-голубым горизонтом и на мгновение забыть о земных тревогах. В постели, заправленной белым, она казалась такой хрупкой, но Альберт быстро осознал, что со времени отъезда его жена тоже перенесла лишения. Сначала он этого не заметил – он был слишком счастлив снова ее увидеть и прижать к себе, но при свете дня он убедился, что это хрупкое создание во всем похоже на него - израненное, исхудавшее, и уставшее от людской злобы. От этой мысли сжалось сердце, ведь даже если она причинила ему боль, он не мог ее не любить, и страдание, отражавшееся на лице жены, только усиливало сердечную грусть. «Альберт, это ты?» - произнесла Кенди, открыв глаза от скрипа двери. «Да, любимая...» Она посмотрела, как он вошел, и встретилась с ясным взглядом супруга, который был неотразимо привлекателен в темном костюме, позаимствованном у Арчибальда. Тело налилось мучительной тяжестью, и она отвернулась, чтобы скрыть стыд, который снедал ее уже несколько дней, а он все еще оставался здесь, рядом с ней, после всего того, что ему пришлось из-за нее пережить... «Не надо было тебе приходить!.. Ты должен был уехать и оставить меня!..» - воскликнула она, сдерживая рыдания. «Что за суровые слова из прекрасных уст, дорогая!» - хрипло ответил он, сел подле нее и взял ее за руку. «Оставить тебя, тогда как я не могу без тебя жить?..» «Ты не понимаешь, Альберт…» - плакала она навзрыд, избегая пронизывающего голубого взгляда супруга, который ощущался сквозь длинные светлые пряди. «Я поддалась слабости, я опозорила нас, тебя и нашу семью... Я тебе измен...» «Я знаю», - безжизненным голосом прервал Альберт и на сей раз опустил голову, чтобы скрыть страдальческую гримасу. «Я знаю об этом, уже давно... Даже, до того, как ты приехала... Я всегда знал, что, тогда или сейчас, вы бы встретились...» «Прости меня…» - умоляюще стонала Кенди. «Я приложила все усилия, чтобы устоять!.. Я не хотела, чтобы ты страдал!.. Ты так дорог моему сердцу!.. Я не хотела, чтобы ты уходил от меня, ты знаешь, как я заслуживаю твоего гнева, хотя Бог уже решил меня наказать тем, что я потеряла реб…» - говорила она, полная отчаяния. «Любовь моя, ты подавлена и опечалена, и поэтому говоришь вздор», - с нежностью ответил Альберт и аккуратно повернул одной рукой к себе залитое слезами лицо Кенди. «Плевать мне на то, что подумают другие. Я так испугался, что потеряю тебя, что ясно понял, как мало для меня значит то, что произошло...» «Ты не умеешь врать, любимый», - шмыгнула носом Кенди и грустно улыбнулась. «Поверь, я говорю искренне... Я не отрицаю того, что мне было больно из-за твоей интрижки с НИМ, и, узнав, что ты ждала от него ребенка, я думал, что точно умру от печали, но в глубине души я знал, что это малость по сравнению с тем, что тебе пришлось испытать из-за меня...» «Ты не знал, чем еще меня порадовать, Альберт... Мне не в чем тебя упрекнуть...» - удивилась Кенди. «Не заблуждайся», - заявил элегантный блондин, встал и отвернулся к окну. Неожиданно стало не хватать воздуха. Он дернул ручку, и в палату проник ветерок. «Я лгал тебе, Кенди, лгал все время, пока ты восхищалак меня днем и ночью. И ни на секунду у меня не появилось мужества признаться тебе, как чудовищно я поступил...» «Я не понимаю…» - Кенди, сбитая с толку, привстала в постели. В последней попытке оттянуть объяснение Альберт заложил руки за спину и вперился в горизонт. Затем сделал глубокий вдох. «ОН... ОН приходил... Спустя какое-то время после вашего расставания, когда ты работала в той убогой клинике в бедном квартале Чикаго, он приходил днем». «Терри? Терри приходил в Чикаго?» - воскликнула Кенди и от удивления вытаращила зеленые глаза. «Я встретил его в баре», - продолжал Альберт, не поворачиваясь. «Он прилично набрался. Бармен сказал, что он там пил весь день...» «Боже мой!.. Терри!» - охнула Кенди и зажала рот рукой, чтобы не вырвался крик. «Я пытался с ним поговорить. Он меня оттолкнул. Мы подрались, но немного!» - сказал он, будто желая ее успокоить. «Потом мы вышли пройтись к выступу, который был сверху над клиникой, где работала ты, и он признался мне, что не смог тебя забыть... Он потерял цель в жизни, уволился из театра, оставил Сюзанну...» Даже не поворачивая головы, Альберт знал, что жену терзает адская боль. Но ему было необходимо признать свою ошибку, - настолько мучила его совесть все эти годы, - и объяснить, что из-за любви можно было проявить человеческую слабость... «Я не хотел говорить ему, что ты подвергалась той же пытке, не говорил, что каждую ночь слышал, как ты плачешь у себя в постели. Я не смог сказать ему, что ему достаточно опять показаться тебе на глаза, чтобы вы вновь обрели друг друга и любили так, как не смог бы я, а я страшно ревновал, я безумно боялся тебя потерять!.. Так что он видел тебя издали, и я только и сделал, что сказал ему, что ты не сдалась, что ты продолжаешь свой путь, несмотря на трудности, и что не сломалась, а смело встретилась со своей судьбой... Должно быть, мои слова были убедительны, потому что он встал и сказал, что возвращается в Нью-Йорк, что понял, что должен был последовать твоему примеру, что больше не хочет тебя разочаровать... Он попросил, чтобы я не говорил тебе о его приходе, и я эгоистично хранил эту тайну...» «Терри... Терри был там, и ты… ты мне не сказал!..» - рыдала Кенди, бездумно качая головой. «Кенди, я сожалею, я так сожалею!» - воскликнул он и бросился к жене. Она горько стонала, зарывшись головой в простыни. «Я уже любил тебя, так любил!» - он посмотрел на нее снизу вверх большими ясными глазами, которые заволокли слезы. «Я любил тебя, так, что, стоило мне его увидеть, я ужасно испугался, я знал, что рискую тебя потерять, а для меня это было невыносимо!» «Так вот на что намекал Терри в тот раз, когда приходил ко мне в клинику... Мой брак раскрыл ему глаза на истинные мотивы Альберта: что Альберт любил меня до такой степени, что сделал несчастными нас обоих. Терри, теперь я понимаю твою неприязнь, которую ты к нему чувствуешь...» «Теперь ты понимаешь, почему я не могу на тебя обижаться?» - говорил Альберт. «Я не могу на тебя обижаться, поскольку сам поступил куда менее достойно. Из-за меня мы оба страдаем». Оглушенная исповедью супруга, остолбеневшая Кенди была не в силах вымолвить и единого слова. Она лишь молча взирала на Альберта, который, задыхаясь от рыданий, стискивал стан жены, в страхе, что она и вправду от него сбежит. Ценой неимоверных усилий, она открыла рот, взяла себя в руки и заставила печаль умолкнуть глубоко в сердце. «Ты ошибаешься!» - взволнованно ответила она и посмотрела супругу в глаза. «Ты всего лишь сказал Терри то, что сказал бы я, если бы он предстал передо мной... Что его место рядом с Сюзанной... Что мы приняли правильное решение... Я благодарна, что его повстречал именно ты, потому что не знаю…» - добавила она, скривившись, чтобы сдержать слезы, «хватило бы... хватило бы мне смелости увидеть его вновь тогда...» «Прости меня, Кенди! Я чувствую себя таким ничтожеством!» - Альберт уткнулся лицом в живот молодой женщине. «Мне нечего прощать тебе, любимый…» - ответила она, лаская светлые волосы супруга. «Мы совершили одну и ту же ошибку: слушали сердце, оставаясь глухими к голосу рассудка. Мы ранили друг друга. Отныне мы докажем, что мы ошибались, что наша любовь сильна, и что она заслуживает того, чтобы мы за нее боролись... Я больше не хочу оглядываться назад, я хочу думать только о будущем, нашем будущем, если я тебе еще нужна...» «О, Кенди, любовь моя!» - Альберт выпрямился и прижал ее к себе еще крепче. «Как ты можешь еще сомневаться в этом?!» «Альберт», - взволнованно прошептала Кенди и, приблизившись лицом к лицу мужа, задела его приятно мягкую щеку своей щекой, «ты так добр ко мне... Я так тебя люблю...» В ответ, Альберт поднял на нее сияющие глаза, придвинулся ближе и дотронулся губами до ее губ, сначала робко, но она не отстранялась, и он, чуть осмелев, с жаром завладел ими. Кенди с нежностью обвила руками шею мужчины, который заключил ее в страстные объятия, осыпал ее прекрасное лицо множеством поцелуев, и, зарывшись головой в золотистые локоны, с ностальгией вдохнул запах полевых цветов, который никогда не надоедал. «Я больше никогда не заставлю тебя страдать», - шептал он во впадинку ее шеи. «Я не успокоюсь, пока не сделаю тебя счастливой, любимая...» «Я уже счастлива», - ответила она и обняла его еще сильнее. Затем посмотрела в окно и пролила, наконец, последнюю слезу о прошлом, которое впредь и должно было таковым оставаться... «Я надеюсь, что Кенди с семьей приедут к нам с ответным визитом на Рождество», - сказала сестра Мария и подкинула полено в камин. При этих словах сидевшая в своем старом кресле около огня мисс Пони вздохнула с облегчением. «Это и мое горячее желание. Жду-не дождусь, когда снова увижу ее и обниму, чтобы показать, как мы ее любим и поддерживаем после всех злоключений, которые ей выпали в последнее время...» «Супружеская измена – это не пустяк, мисс Пони!» - возмутилась сестра Мария, потрясая знаменем католической веры. «Хоть я никогда не осуждала Кенди, Альберт, тем не менее, повел себя весьма достойно и сумел закрыть глаза на грехи своей жены...» «Сестра Мария, будем откровенны», - ответила мисс Пони, преисполненная снисходительности, когда речь шла о Кенди. «Сейчас я обращаюсь не к монахине, но к женщине, которой Вы являетесь... Вы не думаете, что Кенди уже достаточно наказана тем, что разлучена с тем, кто должен был предназначаться ей?» «Я… Я…» - пробормотала краснеющая сестра Мария. «Это правда, из-за любви можно легко потерять голову, и то чувство, которое питает эта малышка к этому молодому человеку, уму непостижимо...» «Они были созданы, чтобы любить друг друга, Сестра моя», - решительно заявила романтически настроенная мисс Пони. «Так можно ли упрекнуть их за то, что они хотели пережить единственный миг счастья? Я не могу, ведь, зная Кенди, я знаю, насколько чисты были ее чувства к Терри, и она не рассчитала угрозы. Но как заставить замолчать сердце, если знаешь, что любовь взаимна с той же силой? Такое страстное обоюдное чувство возникает столь редко, что я никогда не смогу осквернить его нелепыми предрассудками...» «Мисс Пони, Вы меня удивляете», - лукаво улыбнулась сестра Мария и легонько пихнула ее локтем. «Вы были революционеркой?» «Увы, после сорока лет священного сана, признаю, что невзгоды только множились, и наш приют вечно полон брошенных детей и тех, кто потерял семью». «Вы правы, мой друг, и я присоединяюсь к Вашим сетованиям. Я благодарю небо, что нам еще дана возможность заботиться об этих горемыках и дарить им, если не богатство, то любовь и тепло, и что они знают, что их счастливая жизнь и радость в глазах служит нам наградой во сто крат больше». «Наше дело порой неблагодарно», - вздохнула старая женщина, «и стоит мне приуныть, как я вспоминаю замечательных детей, которые озаряют нашу жизнь, и вознаграждают наши усилия тем, что становимся достойными людьми. И Кенди, несмотря на свои ошибки, прекрасно оправдала мои надежды, ведь у нее до того доброе и верное сердце, что она согласна страдать ради других...» «Царство ей небесное», - перекрестилась сестра Мария, вспомнив бедняжку Сюзанну. «Сколько трагедий ей выпало до того, как вместе с нею оказались вовлечены эти двое несчастных созданий». «Ах! Если бы Кенди проявила чуть больше эгоизма!» - грустно усмехнулась мисс Пони. В трубу камина проник вихрь и распалил горящие угли до того, что из очага разлетелся пепел. Задыхающиеся женщины вскочили и, в поисках глотка свежего воздуха, начали разгонять дым руками. «Чертова метель!» - воскликнула сестра Мария и бросила взгляд искоса на окно. В эту декабрьскую ночь бушевала вьюга, и монахиня опасалась, что, если дороги завалит снегом, до приюта будет не добраться несколько дней. Каково было ее изумление, когда в дверь постучали! «Что за безумец отважился добраться сюда в такой холод!!!» - пробормотала она, открывая дверь. Перед ней стоял высокий мужчина в темном плаще. Его лицо было скрыто, а в руке он держал странную корзину. «Можно мне войти, Сестра?» - раздался знакомый голос, который, тем не менее, не напомнил имя. «К... Конечно!» - запнулась монахиня и сделала знак рукой входить, торопясь закрыть дверь, чтобы не просачивался жуткий холод. «Заходите в дом, отогрейтесь...» Незнакомец шагнул в комнату, и чем дальше он шел, тем больше падало света на его лицо... «Вы?!!!» - воскликнула мисс Пони и подошла ближе, а Терренс Гранчестер высвобождал длинные темные волосы из наброшенного капюшона. «Прошу прощения, дамы, что являюсь в столь поздний час, но меня застигла метель, так что мне пришлось оставить машина внизу у холма и пройти остаток дороги пешком...» «Но что заставило Вас приехать?» - осведомилась пожилая женщина, опасавшаяся, что целью приезда в приют Пони опять была Кенди. В ответ Терри таинственно улыбнулся, повернулся к корзине, которую он, войдя, поставил на большой необработанный стол, и откинул теплое покрывало. На самом деле это оказалась переносная колыбелька. «Позвольте представить вам мою дочь, Джульетту... Я пришел, чтобы поручить вам заботиться о ней...» «Ребенок???... Ваша дочь???» - пробормотала сестра Мария и, обнаружив крепко спящую очаровательную темноволосую малышку, изумленно переглянулась с мисс Пони. «Дело, в том, что...» «Я позволю себе настаивать, дамы», - продолжал Терри, не отводя умоляющего взгляда от обеих женщин. «Для дочери мне не нужен никто, кроме вас...» «Почему мы?» - переспросила мисс Пони. «В Нью-Йорке нет недостатка в гувернантках!» «Через два дня я уезжаю в Голливуд, где должен сняться в фильме. Я не смогу заботиться о Джульетте как следует, и не хочу оставлять ее в чужих руках. Что касается ее бабушки со стороны матери, она не в себе с тех пор, как умерла ее дочь... Поймите меня», - добавил он, чувствуя себя виноватым под неодобрительным взглядом обеих женщин. «Я решил уйти с головой в свою работу – только она меня удерживает», - устало вздохнул он и закусил губу. Он поднял голову, и мисс Пони увидела, наколько огромная скорбь в темно-синих глазах молодого аристократа, который больше не мог скрывать отчаяние под высокомерным видом. «Я хочу, чтобы моя дочь узнала тепло семейного очага, чтобы ее любили, и чтобы она получила хорошее воспитание и понятие об истинных жизненных ценностях. Я считаю, что достаток заключается не в количестве денег, но в богатстве человеческого сердца. Я вырос в обеспеченной семье, но всегда чувствовал себя одиноким и брошенным. И потом однажды я встретил человека, который показал мне, что счастье дается старанием и самопожертвованием, что важно не состояние, а любовь, которая есть в тебе... Вы прекрасно воспитали К...» «Кенди…» - помогла ему мисс Пони и нежно пожала ему руку. «Мы тут ни при чем, мой мальчик. Она лишь следует своей внутренней природе, такая, какая есть... Огонек в ночи...» Разволновавшийся Терри отвернулся в другую сторону, тщетно пытаясь скрыть слезы. Откуда вдруг эта слабость, когда уже долгие годы он жил под панцирем, защищавшем его от чужого любопытства? Или это место носило отпечаток ЕЕ присутствия, от чего он растерялся или от сострадания в глазах обеих женщин? «Прошу Вас, присядьте», - тихо произнесла сестра Мария и предложила ему стул, который он с благодарностью принял. «Я приготовлю Вам чаю, и Вы согреетесь...» «Я не собирался задерживаться», - признался смущенный Терри. «Подождите хотя бы до завтрашнего утра, когда метель утихнет», - предложила мисс Пони, садясь лицом к нему. «Я не позволю Вам уехать в таком состоянии...» «Но я в полном порядке!» - возразил он, хотя не очень убедительно. «Я просто очень устал... Я... Я плохо сплю с тех пор, как скончалась ее мать», - он потупился и обратил взгляд на дочь. «Я так жалею о том, что произошло!.. Это меня преследует день и ночь!.. Никогда себе не прощу!» - дрожащими губами произнес он. «Вы не должны взваливать вину на себя», - добродушно увещевала мисс Пони. «Сюзанна умерла только потому, что у нее было слабое здоровье. Даже будь Вы там, Вы бы ничего не смогли поделать...» «Мое отсутствие не следствие, а скорее причина, по которой меня там не было…» - вздохнул он и обхватил голову обеими руками. «Понимаете?.. Я был с другой!.. Я был с К...» «С Кенди? Я знаю», - грустно улыбнулась мисс Пони. «Я так корю себя за то, что вовлек ее в этот кошмар, разрушил ее семейный очаг, и опозорил ее. Я так кляну себя за то, что пытался снова ее увидеть!» - причитал он все больше и больше, стуча головой о кулаки. «Если бы я был серьезнее, Кенди осталась бы уважаемой супругой Уильяма Альберта Эндри, а Сюзанна... Сюзанна была бы еще среди нас... И у моей дочери не было бы такого презренного отца!..» «Друг мой, неужели Вы думаете, что могли распоряжаться судьбой, которая связывает вас двоих?» - спросила мисс Пони. Она подошла к молодому человеку и ласково положила руку ему на плечо. «Несколько месяцев назад, на Вашем месте была Кенди и оплакивала вашу любовь, как Вы сейчас. Я посоветовала ей слушать свое сердце, и она прислушалась, совсем как Вы. Несмотря на все ваши усилия, несмотря на все эти годы, вы никогда не переставали любить друг друга, и день, которого боялись, и, в то же время, на который надеялись, все-таки настал. Как можно вас упрекать, если вы оба были предназначены друг другу, если бы не приняли неразумное решение пожертвовать своей любовью ради истории о чести и виновности?! Глупыми вы были!!!» - с негодованием выпалила она и встала. «Как вы могли поверить, что вы сможете испытать те же чувства к другим людям? Вы страдали из-за вашего сумасбродства и своей ложью причиняли боль другим. Сюзанна, как и Альберт, должны были сразу почуять притворство, но, ослепленные своей любовью, предпочли молчать. И вот результат: оскорбленные со всех сторон. Да-а, наворотили вы дел!!!!» «Мисс Пони, не горячитесь так», - вмешалась сестра Мария, принеся добрую порцию чая для Терри, который явно поразился такому внушению. «Мисс Пони имела в виду», - продолжала она, усаживаясь, в свою очередь, рядом с молодым человеком и наливая чай пожилой даме, затем себе, «что вы с Кенди, бесспорно, еще любите друг друга и всегда будете любить, и то, что вы должны научиться с этим жить...» «Смириться?!!!» - воскликнул напрягшийся Терри, и в его красивых синих зрачках сверкнула ярость. «Когда тело и душа терпят муки мученические с того рокового вечера, когда мы расстались?!!! Как, по-вашему, мне согласиться любить ее так, если день ото дня я умираю от того, что она никогда не будет моей, и что, пожелав ее единственный раз, я разрушил ее и свою жизнь!!! Если бы я не был так знаменит!..» «Тогда почему Вы пришли сюда, Терри?» - спросила мисс Пони, тронутая таким отчаянием. «Потому что она во мне, потому что она - все мое существо, потому что она - мое дыхание, моя жизнь, мое сердце, моя душа!!! Потому что без нее я всего лишь жалкая брошенная оболочка! Она - все то, чем я хотел бы быть, именно она побуждает меня существовать, печальный парадокс, тогда как я все пытался ее забыть, и мне это не удавалось. Что бы я ни сделал, меня все возвращает к ней, но не просите меня смириться с тем, что для меня невыносимо, потому что если я подчинюсь, это будет означать, что я откажусь от всего того, что я посвятил ей: все эти громкие слова и слезы. Я не хочу их отрицать, потому что их источник - любовь, которую я ей посвящаю...» «Последуйте нашему совету», - настаивала сестра Мария, у которой после красноречивого признания молодого актера поубавилось уверенности в собственных словах. Удивительно, но и ее сердце забилось чаще, и пришлось признать, что теперь стали понятны чувства, которые могли выбить из колеи Кенди от одного упоминания Терри... «Вы знаете, как мне хочется, чтобы она была рядом? Мне ее так не хватает!!!» – приглушенным голосом продолжал говорить Терри и покачал головой. «И я из-за этого считаю себя таким виноватым... Когда с Сюзанной случилось несчастье, я был так молод. Мне не хватило мужества признаться ее матери, что я любил другую и хотел жениться на ней. Кенди, как всегда, со своим благородством души, догадалась, что я в смятении, и помогла мне сделать выбор, этот ужасный выбор. В начале я думал, что сумел ему подчиниться, через несколько месяцев я понял, в какой тупик я загнал всех нас... И когда я хотел отступить и нести ответственность по-другому, Кенди как раз вышла замуж... Ничего не оставалось делать, кроме как оплакивать наши беды... Все эти годы я делал все, чтобы не встречаться с ней, но жестокой судьбе было угодно, чтобы мы снова увиделись, и любовь, которая все это время спала, воскресла в моем сердце с той же силой, что и в первый день! И самым мучительным было видеть в ее глазах такое же сияние, как тогда, когда мы встретились в Нью-Йорке, и чувствовать, как от радости по спине бегут мурашки!!!..» Мисс Пони и сестра Мария не могли издать ни звука – настолько потрясло их признение Терри своей любви к Кенди. Из оцепенения их вывели лишь слезы маленькой Джульетты. «Малютка, она, должно быть, хочет есть», - забеспокоилась сестра Мария и неловко поднялась, чтобы пойти разогреть молока. «Я уже ухожу», - сказал тогда молодой человек и вытянулся во всю длину. «Останьтесь на ночь, уедете утром», - предложила мисс Пони, ошеломленная такими переживаниями. «Метель улеглась», - возразил Терри, косясь на окно. Словно по волшебству, черное небо, покрытое тучами, которое утопало в снежных порывах, прояснилось и постепенно вновь обретало свой голубой свет. «Мне лучше идти. Если понадобится, я дойду до ближайшей деревни». «Воля Ваша», - ответила мисс Пони, понимая, что настаивать было бесполезно. «Мы позаботимся о Джульетте, не волнуйтесь...» «Я знаю, что она в хороших руках», - сказал он и напоследок поцеловал в лоб своего ребенка. Затем поправил темный костюм, взял плащ, накинул его себе на плечи и направился к входной двери. «Я буду вечно вам благодарен за то, что вы делаете для нас», - он сердечно пожал руки обеим расстроенным женщинам. «Я буду часто навещать ее и посылать деньги». «Берегите себя, Терренс…» - проговорила мисс Пони со слезами на глазах. «Да хранит Вас Бог...» «И последнее!» - едва шагнув за порог, он обернулся. «Не говорите Кенди, что Джульетта - моя дочь, хорошо?..» Мисс Пони согласно кивнула и смотрела, как он уходит, пока не исчез в дорожной тьме. Сердце старой женщины внезапно охватило глубокое отчаяние, и она закрыла дверь, всхлипывая. «Зачем???» - вздохнула она и воздела глаза к небу. «Зачем такая жестокость, Боже?!!» «Пути Господни неисповедимы», - ответила сестра Мария, хоть и занятая приготовлением рожка, но взволнованная, как и мисс Пони. «Мне бы тоже хотелось найти ответ в моей вере, но на сей раз перед лицом такого страдания я признаю свое бессилие. Я бы так хотела, чтобы между ними все случилось по-другому. Я так наказана за них двоих! Я не понимала, насколько сильна была их любовь, и несправедливо осудила их. Так болит душа, когда видишь, что им приходится терпеть, а ведь они повинны лишь в том, что полюбили друг друга». «Давайте же отныне будем молиться, чтобы однажды они сумели обрести душевный покой... Увы, но боюсь, что, пока они живы, их будет преследовать злой рок», - мисс Пони шмыгнула носом и сняла мокрые от слез очки, чтобы их вытереть. «Тогда будем вдвойне усердны в молитвах!» - перекрестилась сестра Мария. Потом она взяла на руки Джульетту и начала кормить ее. Невинное дитя еще не знало, какую значительную роль ей предстоит сыграть в ближайшем будущем...
1 2 3 4 5 Категория: Недавние фанфики \| Добавил: Микурочка (10.02.2010)
Просмотров: 893 \| Рейтинг: 5.0/2