- Ну и как это понимать? – мрачно спросил он, глядя на Терри в упор.

- Что именно? – спокойно поинтересовался Терри, слегка приподняв бровь.

- Терри, что ты здесь делаешь? – Арчи дал слово Анни «держать себя в руках», но, похоже, у него это не очень получалось. Его голос звучал скорее устрашающе, чем миролюбиво.

- Арчи, ты не оригинален, - невозмутимо ответил Терри, поглаживая енота. – Все в этом городе всегда задают мне один и тот же вопрос.

Казалось, что спокойная уверенность Терри выводит Арчи из себя еще больше. Он пытался сформулировать все то, что его переполняло, но возмущение было настолько велико, что слова застревали в горле. Арчи молча перевел взгляд на Кенди.

Девушка поежилась:

- Арчи, - заговорила она, - дело в том…

- Кенди, прекрати, - перебил ее Терри. – Оправдываются только виноватые. Она тут не при чем, - добавил он, обращаясь к Арчи.

Арчи выразительно посмотрел на Терри. Отсутствие дара речи компенсировалось выразительной мимикой.

- Считай, что это похищение, - сказал Терри, отвечая на его немой вопрос.

- Мой братец ничего не смыслит в похищениях, - послышался голос из-за спины Арчи. К ним приближался Стир в сопровождении двух девушек. – Зато я имею некоторый опыт в этой области, - хмыкнул он, обнимая Пати за талию.

- Стир, - дернула его Пати, заливаясь румянцем, - веди себя прилично…

- Господи, но откуда вы узнали? – В недоумении проговорила Кенди, глядя на своих друзей. Она была рада, что не пришлось уезжать не попрощавшись.

- Мы пришли в больницу, - сказала Анни, становясь поближе к Арчи, что бы иметь возможность контролировать вспыльчивый характер будущего мужа, - и Бланка сказала нам, что…

- В общем-то, она мало что нам сказала, - перебил ее Стир, ухмыляясь. Его веселое настроение никак не вязалось с расстроенным видом брата, - но у нее на лице было все написано.

- Я здесь проездом, - сказал Терри, понимая, что времени остается все меньше и меньше. – И я возвращаюсь в Нью-Йорк прямо сейчас, - он замолчал, обводя взглядом всех присутствующих и окончательно запутавшись в их разнообразной реакции. – Кенди едет со мной, - осторожно, но уверенно добавил он.

- Терри, не переживай! – воскликнул Стир, хлопая его по плечу так, что задремавший было Клин испуганно подпрыгнул. – Мы все считаем, что это хорошая идея! – он сделал акцент на слове «все». – Любимую девушку просто необходимо похищать! – он снова выразительно посмотрел на Пати.

- Стир! - смущенно воскликнула вновь покрасневшая девушка и обернулась к Терри. – На самом деле, Терри, мы считаем, что тебя послал сам Бог…

- Арчи, прекрати метать молнии! – вмешалась Анни, уловив во взгляде суженного очередную вспышку. – Ты же и сам понимаешь, что это прекрасный, а возможно и единственный способ остановить ее трудовые порывы.

- Да, - подтвердил Стир. – Иначе она будет падать от усталости на собственной свадьбе.

- Ну что вы такое говорите… - попыталась возмутиться Кенди, но Терри остановил ее, мягко взяв за руку.

- Нам пора, - сказал он и, повернувшись к Арчи, протянул ему руку. – Я понял все, что ты хотел сказать, - произнес он. – Все будет хорошо.

- Это в твоих интересах, - процедил Арчи, но на рукопожатие ответил.

- Я сегодня без самолета, - заметил Стир, - но могу подбросить до вокзала. Машина на ходу…

… Путь до Нью-Йорка был не близкий. И без того уставшая Кенди уснула, склонив свою голову на плечо Терри. Он укрыл ее плащом и, обняв за плечи, охранял ее сон, чувствуя незнакомый ему ранее покой. Так они и ехали. И только одна старушка, сидящая напротив, умиленно улыбнулась и проговорила:

- У вас прелестная сестра, молодой человек.

- Это моя жена, - ответил Терри, поглаживая Кенди по волосам.

Театра странный мир,
Загадочный, манящий…
Воспетый сотней лир!
И все ж … он настоящий.
Глава XIX,

в которой
предоставляется возможность
слегка, словно в замочную скважину,
заглянуть в закулисное пространство.



Когда часы пробили ровно полночь, Терри поставил на стол пустую чашку и посмотрел на Кенди. Она уснула в кресле с недоеденной булочкой в руке. Терри улыбнулся. «А во сне ты похожа на ангела», - подумал он, осторожно приподнимая ее на руки.

- Терри, я могу идти сама, - пробормотала она во сне и, еще крепче прижавшись к нему, продолжала спать.

- А я и не сомневаюсь в твоих способностях, - ухмыльнулся Терри, укладывая ее на кровать и заботливо укрывая одеялом.

- Надо завести будильник, - пробормотала девушка, зарываясь лицом в подушку, - а то я опоздаю на работу…

- Обязательно, - ответил Терри, хотя прекрасно понимал, что она спит и ничего не слышит. Прежде, чем закрыть дверь комнаты, он обернулся. Кенди спала глубоким и спокойным сном. Впервые за последнее время. Лунный свет, проникающий в окошко через плохо задернутые шторы, мягко освещал ее лицо, а золотые пряди волос, разметавшиеся по подушке, казались чем-то сказочным и волшебным. Терри снова улыбнулся. «Ангел с веснушками», - подумал он.

Первое утро в Нью-Йорке для Кенди настало необыкновенно быстро. Казалось, не успела она заснуть, как солнечные лучи уже заискрились на ее волосах и защекотали нос. Чихнув, девушка открыла глаза и попыталась сообразить, где находится. Она осмотрелась. Комната отличалась строгостью и простотой. Прямые линии интерьера, минимум необходимой мебели, отсутствие каких-либо украшений и тех милых глазу бесполезных вещиц, которые обычно придают помещению тепло и уют. Можно было бы подумать, что эта комната – жилье отшельника, не имеющего ничего общего с внешним миром, если бы не две вещи: большой, во всю стену, книжный шкаф и фотография на ночном столике.

Кенди села на кровати и первое, что увидела это свой портрет. «Я в Нью-Йорке», - подумала она и почувствовала, как в груди разливается приятное тепло.

Она осторожно выглянула из спальни. В гостиной на диване спал Терри. У него на груди, как на пьедестале, умиротворенно посапывал Клин.

- Эх, Клин, - шепотом пожурила его Кенди, - а раньше ты спал рядом со мной.

Енот нехотя приоткрыл один глаз, вздохнул и снова погрузился в сон. Кенди укрыла их обоих пледом и отправилась на кухню.

Терри проснулся от ужасного грохота, очень напоминающего взрыв. В одно мгновение он оказался на кухне и только тогда облегченно вздохнул.

Кенди, сокрушенно качая головой, собирала остатки разбитой чашки.

- Доброе утро! Я приготовила завтрак, - улыбнулась она, увидев взлохмаченного Терри.

- Доброе утро, - ответил он, помогая ей убрать осколки. – Я так и подумал…

Кенди достала новую чашку.

- Посуда бьется к счастью, - с уверенностью безнадежного оптимиста заметила она, разливая кофе.

- Что ж, - вздохнул Терри, ехидно усмехнувшись, - раз так – я согласен, что бы ты переколотила и все остальное.

Кенди рассмеялась.

- Для этого понадобится немало времени! – воскликнула она.

- Ну, времени тебе хватит, - ответил Терри, доедая яичницу с ветчиной. – Меня ждут в театре…

Кенди задумчиво пила кофе.

- Терри, я тут подумала, - нерешительно проговорила она. – Наверное, мне не стоит оставаться здесь. Отвези меня в гостинцу.

- Я не думаю, что это хорошая идея, Кенди, - невозмутимо ответил молодой человек. – Вряд ли они разрешат тебе бить посуду.

- Терри, я говорю серьезно!

Терри пристально посмотрел на нее, но по его взгляду невозможно было понять, о чем он думает.

- Ты права, - сказал он наконец, - тебе не стоит здесь оставаться, - он поднялся со своего места. – Пойдем на репетицию вместе…

- Терри, но…- попробовала возразить девушка, но он уже вышел из-за стола.

- И никаких «но», - крикнул он из коридора. – Посуда нам пока еще пригодится…



… Любой театр живет своей особой жизнью. Рядовой зритель, тот, кто бывает здесь только во время спектаклей, вряд ли сумеет представить, а тем более понять все то, что происходит там, по ту сторону баррикад.

Театр это не только то, что видят зрители на премьере, не только то, что происходит на сцене. Театр – это гораздо больше… Для того, что бы в течение двух часов полтора десятка актеров могли развлекать почтеннейшую публику, большое количество людей напряженно трудится в течение нескольких месяцев. Ведутся не только бесконечные, а иногда изнурительные репетиции. Одновременно с актерами работают художники и бутафоры, создаются костюмы и декорации. В театре каждый занят своим делом, но все вместе стремятся к единой цели: дать жизнь новому спектаклю.

Театр за несколько дней до премьеры – зрелище не для слабонервных. Почему? Потому что даже если все идет по графику и все работы выполняются в срок, даже если все хорошо, всегда не хватает одной ночи, чтобы сделать еще лучше…

Терросу Гранчестеру все это было не в новинку. Он уже давно привык к театральной жизни, но в этот день он чувствовал себя так, как в первый раз. В театре ничего не изменилось, все было так, как прежде, но Терри не покидало ощущение, что вся жизнь вокруг существенно переменилась. С одной стороны он прекрасно знал в театре каждый уголок и твердым шагом куда-то направлялся. Но при этом он как-то задумчиво-странно смотрел на всех и вся. Потом, когда он вспоминал этот день, он удивлялся, как вообще узнал Ричарда. Причиной таких перемен явилось присутствие любимой девушки.

Из такого состояния его вывел Ричард. Когда Терри и Кенди показались в дверях зала, он вскочил с места и заорал истошным голосом:

- Терри! Где тебя носит???

В этот момент Терри вздрогнул, осознав, кто он и где он, а Кенди от неожиданности и испуга спряталась за его широкую спину.

- Какого черта! – ревел Ричард. – Ты пропустил вчерашнюю репетицию! Премьера через несколько дней!

- Я отправлял тебе записку, что буду сегодня, - виновато ответил Терри, понимая, что в этой ситуации режиссер прав на все сто процентов. – Через несколько минут я буду на сцене.

Ричард только махнул рукой и, подойдя к столику с графином воды, выпил валерьянки, с которой не расставался в последнее время.

Терри усадил Кенди в глубине зала, где бы она никому не мешала, но, тем не менее, могла наблюдать за происходящим на сцене действием.

- Терри, кто это? – шепотом спросила девушка.

- Это Ричард, наш режиссер, - улыбнулся Терри, заметив ее смущение.

- Ты говорил, что вы друзья… - проговорила Кенди, с недоумением и опаской поглядывая на Ричарда.

Терри пожал плечами.

- Разумеется, - без тени сомнения сказал он. – Просто скоро премьера и это его режиссерский дебют… - он подмигнул ей на прощание. – Вот увидишь, после репетиции он успокоится, и я вас познакомлю.

Кенди глубоко вздохнула и устремила свой взгляд на сцену, лишь изредка поглядывая на страшного режиссера.

Тем временем зал погрузился во тьму, и репетиция началась…

«Минувшей ночью,

Когда звезда, что западней Полярной,

Перенесла лучи в ту часть небес,

Где и сейчас сияет, я с Марцеллом,

Лишь било час…»

Перед ней разворачивался целый мир. Мир, в котором жил, любил и страдал Гамлет.

«… Ни этот

Суровый плащ, ни платья чернота,

Ни хриплая прерывистость дыханья,

Ни слезы в три ручья, ни худоба,

Ни прочие свидетельства страданья,

Не в силах выразить моей души.

Вот способы казаться, ибо это

Лишь действия, и их легко сыграть.

Моя же скорбь чуждается прикрас

И их не выставляет на показ…»

«Шекспир великий драматург», - думала Кенди, пуская слезу: «А Терри великий актер…»

Однако, репетиции, как правило, длятся долго, а тем более перед самой премьерой, и даже очень чувствительные и терпеливые натуры не всегда могут выдержать их от начала до конца. Посмотрев четыре раза сцену разговора Гамлета и Призрака его отца, в которой режиссер постоянно находил какие-нибудь недочеты, Кенди готова была поклясться, что выучила ее наизусть. «Было бы неплохо немножко размяться», - подумала Кенди, чувствуя, что у нее затекли ноги. К тому же, ей очень хотелось пить. Понимая, что Терри вряд ли сможет помочь ей в ближайшее время, Кенди осторожно выскользнула из зала.

Выйдя в коридор и сделав небольшую зарядку, она направилась наугад по сложному лабиринту театра, моля Бога, что бы Терри не заметил ее отсутствия.

Закулисная жизнь накануне премьеры кипит, бурлит и иногда сбивает с ног. В поисках буфета Кенди зачарованно наблюдала, как мимо нее проносятся работники театра. Некоторые из них, встречаясь, обменивались несколькими словами, другие – громко спорили и размахивали руками, а остальные молча, не замечая никого вокруг, направлялись к цели, известной только им одним.

«Напоминает муравейник», - с улыбкой подумала Кенди, провожая взглядом хрупкую девушку, несущую целый ворох холодного оружия. «Интересно, как она держится на ногах с такой тяжестью…», - подумала Кенди и в следующую секунду сама оказалась на полу.

- Простите, - послышался приглушенный голос, лишенный возраста и пола.

- Ничего страшного! – отозвалась Кенди, поднимаясь на ноги. – Я сама виновата.

Перед ней возвышалась огромная разноцветная гора театральных костюмов. Тяжелые атласные юбки надежно скрывали хозяина голоса, а пышные банты и полупрозрачные платки и ленты, торчащие с разных сторон, придавали всему сооружению легкое и игривое настроение.

- Сейчас я вам помогу! – воскликнула Кенди и, что и следовало ожидать от нее в подобной ситуации, кинулась на поиски таинственного незнакомца в груде разноцветной материи.

В центре «текстильной феерии» оказалась маленькая старушка с большим пучком седых волос и задорно блестящими глазами.

- Спасибо, мисс, - улыбнулась она, отчего морщинки вокруг ее глаз сложились веером.

Они прошли до конца длинного коридора и оказались в сравнительно небольшом помещении, большую часть которого занимали длинные перекладины с костюмами. Бальные платья на кринолинах и монашеские рясы, плащи мушкетеров и древнегреческие туники… Доспехи, пелерины, корсеты, камзолы и другие предметы одежды разных народов и эпох висели рядом в строгом порядке, словно подтверждая давно известную истину – «Весь мир - театр».

Хозяйка костюмерной сложила свою ношу на большой стол и развела руками.

- Ну, как? – спросила она. – Впечатляет?

- Да, - Кенди осторожно опустила свою часть костюмов в небольшое кресло и осмотрелась. – Только мне кажется, что вам не стоит так перетруждаться, - в ней вновь заговорил недремлющий медицинский работник. – Такая нагрузка в вашем возрасте может плохо отразиться на сердце. Почему ваша семья разрешает вам работать?

- Они и есть моя семья, - старушка лукаво улыбнулась и показала рукой на костюмы. – Вся моя жизнь прошла здесь. Каждый из них я знаю в лицо. Каждую дырочку, каждую вытянувшуюся ниточку, каждое пятнышко. И у каждого костюма в театре – своя история…

Кенди изумленно провела рукой по стройному ряду одежды.

- У них даже запах особый, - прошептала она. – Он пахнут… пылью?

- Да, - подтвердила пожилая женщина, - театральной пылью. Это действительно особый запах…

- Но ведь дышать пылью вредно, - снова встрепенулась в Кенди медсестра. – Я вам это говорю, как…

Но старушка тихо рассмеялась.

- Ты ведь недавно в театре, не так ли? – спросила она.

- Да…

- И вряд ли собираешься посвятить ему свою жизнь? – взгляд старушки оказался настолько проницательным, что Кенди поежилась. – Можешь не отвечать, - продолжала ее собеседница, - я и так вижу. Каждому свое… А театр, это не призвание, это судьба…

«Какая одухотворенная женщина», - подумала Кенди, с восхищением глядя на нее: «Как это здорово, когда человек занимается любимым делом. Как я, и как Терри… О Боже! Терри!» - она бросила взгляд на настенные часы. Прошло уже больше часа с тех пор, как она отправилась в путешествие по театру.

- Вы не подскажете, как мне вернуться в зал? – спросила девушка.

- Налево по коридору, - ответила старушка. – И спасибо тебе за помощь!

- Не за что! – отозвалась Кенди. – Кстати, мадам, я посоветовала бы вам все-таки почаще бывать на свежем воздухе, - сказала она на прощание. – И есть побольше витаминов. И не носите таких тяжестей! Поберегите свое здоровье.

Седоволосая женщина задумчиво смотрела на Кенди.

- А из тебя получилась бы неплохая медсестра, - проговорила она.

Кенди рассмеялась.

- Я подумаю над вашим предложением! – воскликнула она.

…Терри заметил отсутствие Кенди, однако его это мало удивило. К тому же в тот момент он был занят весьма философским вопросом: «Быть или не быть?». Конечно, он переживал, прекрасно зная способность своей возлюбленной впутываться во всевозможные переделки, но все же он был уверен и в том бесстрашии и благополучии, с которыми она из них выходила. Он не ошибся и, увидев Кенди живой и невредимой, спокойно умер, отравленный предательской шпагой Лаэрта.

Все шло хорошо. Актеры работали в полную силу. Свет, звук… Только режиссер был на грани помешательства.

- Терри! О чем ты думаешь? Ты Гамлет, а не Ромео! Ты понимаешь это, или нет?

- Ну что вы так кричите? – послышался голос из глубины зала. Кенди не выдержала.

- Какого черта в зале посторонние… - начал было Ричард, и осекся. Из темноты выплыло зеленоглазое создание с фотографии.

- Зачем так кричать? – продолжало создание. – Вы же губите свою нервную систему и нервную систему окружающих вас людей.

Ричард от удивления и букета других чувств еще сильнее сжал стакан с валерьянкой, отчего тонкое стекло стакана не выдержало и лопнуло. На пол капнула алая кровь.

- Ну вот! Что я говорила! – засуетилась Кенди, отрывая край нижней юбки. – И вообще, такое количество валерьянки очень вредно для вашего организма. Это я вам говорю как квалифицированный медицинский работник.

В этот момент Терри, который следил за происходящим с плохо скрываемой улыбкой, просто прыснул от смеха. Но тут же опомнился и вновь притворился убитым. Кенди на секунду отвлеклась:

- Терри, я не думаю, что тебе тоже нужно оказывать первую помощь. Поэтому будь так любезен, спустись сюда и помоги мне.

Одним легким движением Терри спрыгнул со сцены и оказался около пострадавшего и его спасительницы.

Ричард, похоже, остолбенел. С той минуты, как из глубины зала появилась Кенди, он не сделал ни одного движения, а только молча наблюдал, как зеленоглазая медсестренка перевязывает его раненую руку куском белоснежной материи.

Закончив свое занятие, Кенди заметила, что все глаза в зале смотрят на нее, и смутилась.

- В следующий раз будьте поосторожнее, сэр, - сказала она, потупив взор.

Ричард открыл рот, собираясь что-то сказать, но потом перевел взгляд на довольную физиономию Терри и передумал. Затянувшееся молчание нарушил Гамлет:

- Бедный Йорик, – воскликнул он, гладя Ричарда по голове, - я знал его когда-то…

Глава XX,

в которой до премьеры осталось 24 часа,
а Бланка потерялась…



Чай, который заварила Кенди, источал необыкновенный и не похожий ни на что аромат. «Он пахнет весной», - подумал Ричард, допивая третью чашку: «Но вот какая может быть весна на закате лета?»

Прошло два дня с тех пор, как Кенди впервые появилась в театре, и для Ричарда Уолтера это время не прошло даром. Под бдительным и неусыпным оком квалифицированного медицинского работника он практически полностью отказался от валерьянки и стал чувствовать себя несколько спокойнее и увереннее. Однако в то же время он пристрастился к горячему чаю и свежеиспеченным пирожкам.

Кенди приходила на репетиции вместе с Терри и уже не пыталась завести разговор про переезд в гостиницу. Она поняла, что это бесполезно. Да и времени совсем не оставалось. Они возвращались домой после полуночи и каждый, в свою очередь, валился с ног от усталости. Терри выматывался на сцене, отдаваясь целиком на растерзание искусству, ну а Кенди по определению не могла сидеть на одном месте. В театре она постоянно находила себе массу дел, начиная с медицинского ухода за «раненным» режиссером и заканчивая вытряхиванием пыли в театральной костюмерной.

До премьерного показа оставалось чуть больше суток, а значит, отсчет времени шел уже не на дни, а на часы. И долгожданный час приближался…

В тот день Терри сам предложил Кенди перебраться в гостиницу.

- Боишься, что это может не понравится Арчи? – попыталась съехидничать Кенди, хотя и сама очень этого боялась.

Терри неопределенно пожал плечами.

- Ну, я подумал – зачем его провоцировать? – он улыбнулся. – Вряд ли зрителям понравится Гамлет с большим синяком под глазом.

- О чем ты говоришь, Терри? – рассмеялась Кенди.

- Да, и перестань отпаивать Ричарда чаем, - продолжал Терри, и в глазах у него заплясали веселые огоньки, - а то, как бы синяк не оказался под глазом у режиссера.

- Ты что, ревнуешь? – искренне удивилась Кенди, хлопая глазами.

- Приходится… - вздохнул Терри и осторожно коснулся ее губ поцелуем, прежде чем отправиться в услужение Мельпомене.

А Кенди предстоял путь на вокзал. Сегодня должны приехать Арчи, Стир, Анни, Пати и Бланка, которой посчастливилось поехать на Бродвей совершенно случайно.

В этом моменте стоит слегка пожертвовать настоящим ради того, что бы вернуться ненадолго в прошлое…

… Похитив Пати из монастыря, Стир не учел одного обстоятельства – бабушку Марту. Много раз, в течение того времени, пока Пати жила у Кенди, они обсуждали эту ситуацию.

- Пати, одно твое слово, и машина, самолет, пароход или что там еще… будет к твоим услугам, - говорил Стир.

Но Пати никак не могла решиться. Она боялась за сердце миссис О,Брайн, которое частенько давало о себе знать.

- Если бабушка увидит тебя живым, - говорила Пати Стиру, - она этого не выдержит…

- То есть, если она увидит меня мертвым…

- Перестань говорить глупости! Ее надо подготовить…

В таких пустых разговорах проходили дни, и ничто не двигалось с мертвой точки. И вдруг однажды…

В тот день, когда Терри увез Кенди в Нью-Йорк, Арчи, Стира, Анни и Пати ждал сюрприз. Проводив Нью-йоркский экспресс, они вернулись в особняк семьи Корнуэл и узнали от привратника, что их дожидается какая-то дама. Это была бабушка Марта.

- Пати, девочка моя, - засуетилась она, не обращая внимания на застывшие от удивления лица. – Я так и знала! Стир, сынок, как я рада тебя видеть! Ты прекрасно выглядишь, для геройски погибшего летчика. Знаешь, я никогда не верила в то, что ты умер. Но в следующий раз воскресай побыстрее, пока моя внучка не наделала глупостей.

- Хорошо, мэм, - Стиру удалось вставить слово. – Но как вы…

- Как только монахини сообщили мне, что Патрицию похитил дьявол в зеленых очках и увез ее на огромной железной птице, я поняла, где ее искать. Хотя, сначала я ждала, что вы сами мне сообщите. Но вам, как видно, не до меня…

- Бабушка!

- Если Магомет не идет к горе, гора идет к Магомету, - продолжала тараторить бабушка Марта, совершенно не слушая свое чадо…

… Эту историю Арчи поведал Кенди прямо на вокзале, едва успев сойти с поезда. При этом он, не скрывая своего удовольствия, искоса поглядывал на брата.

- Пати следовало бы побольше беспокоиться о моем сердце, - вставил Стир, озадаченно почесывая затылок.

- А что с твоим сердцем? – засуетилась Кенди. – напомни мне, что бы я обязательно померила тебе давление.

- Ты попал, братишка! – прыснул Арчи.

- Да, кстати, - опомнилась Кенди, - а где миссис Марта? Почему вы не привезли ее с собой?

- Ты же знаешь, моя бабушка непредсказуемое существо, - улыбнулась Пати. – Она заявила, что в Нью-Йорке будет путаться у нас под ногами, а она вовсе не хочет мешать молодым. К тому же у нее много дел. Она каждый день посещает мистера Леонарда и набивается добровольной санитаркой.

- Бедный мистер Леонард! – воскликнула Кенди, вспомнив, как тому доставалось от Терри. – Похоже, он попал в черную полосу своей жизни.

- Кстати, он передает тебе привет, - из-за спины Стира блеснул лукавый огонек. Глазки Бланкиты всегда искрились так, словно в них сокрыты все тайны мироздания (А что? Вполне может быть… С ее-то любопытством и любознательностью!). Бланка протянула Кенди пухлый продолговатый конверт без марки и подписи. – Это он тоже тебе передает, - загадочно добавила она.

Кенди в недоумении открыла конверт.

- О Боже… - прошептала она. Внутри оказались очень ценные документы! Рекомендательное письмо на имя главного врача госпиталя святого Иакова в Нью-Йорке и… характеристика медицинской сестры мисс Кендис Уайт Эндри.

- Одна из лучших медсестер… Энергичная и трудолюбивая… - бормотала Кенди, просматривая документы. – Что это?

- Чему ты удивляешься, Кенди? – усмехнулся Арчи. – Что он не написал «непоседливая неумеха»?

- А еще, - продолжала нагнетать таинственность Бланка, - он просил передать, что весьма огорчен твоим скоропалительным и необдуманным решением. И что ты, наверняка, вскоре в нем разочаруешься. И что он ни чуть этому не удивится, - она улыбнулась. – И что он с радостью примет тебя обратно.

- Послушайте, дамы, - вмешался Стир, многозначительно поглядывая на часы, - мы, конечно, могли бы переночевать под статуей Свободы, - он развел руками, - но я боюсь, что эта дама будет против.

…Формальности в гостинице разрешились на удивление быстро. Бывают в жизни такие счастливые случайности.

До вечера оставалось много времени, которое надо было как-то скоротать.

- Терри сегодня освободится не скоро, - со вздохом проговорила Кенди, поглядывая в окно на пробегающие экипажи.

- Ну вот! – всплеснул руками Арчи. – Кто про что, а она все о том же…

- Что ты имеешь в виду, Арчи? – нахмурилась девушка, уловив в его тоне иронические нотки.

- Ничего особенного, - Арчи сделал неумелую попытку оправдаться, незаметно отступая в другой конец комнаты. – Просто наконец-то ты становишься похожа на настоящую невесту и томно вздыхаешь, глядя в окошко.

- А может, мы погуляем? – робко предложила Пати, видя, что Кенди уже приготовилась кинуться на Арчи с кулаками.

- Пати, ты гений, - сказал Стир и чмокнул ее в щеку. – Кенди, ты будешь нашим экскурсоводом, - скорее утвердительно, чем вопросительно добавил он.

- Ну… вообще-то… я не очень… ориентируюсь здесь… пока… - начала было Кенди, но потом хитро улыбнулась. – Надеюсь, мы не заблудимся! Куда желаете пойти, господа? – добавила она уже совсем другим тоном.

Все рассмеялись, и только Арчи не унимался.

- Вот видите, - он кивнул в сторону Кенди. – С кем поведешься, от того и наберешься! Кенди, ты еще не надумала становиться актрисой?

В общем и целом – вечер удался. Если не считать того, что они умудрились не только заблудиться, но и потеряли Бланку. Вернее, она потерялась сама и, естественно, из-за своего любопытства…

Произошло это в историческом музее. Именно в тот момент, когда Кенди, продолжая играть свою роль, декламировала: «Господа, прибывшие из Чикаго, прошу следовать за мной!», Бланку привлекла экспозиция с пиратскими картами. Старинные, пожелтевшие, с затейливыми письменами… Казалось, они могут вот-вот рассыпаться в прах, стоит лишь неосторожно вздохнуть.

Перед глазами Бланкиты возникло бушующее море. Волна за волной свирепо набрасывается на одинокий фрегат и, кажется, у него совсем нет шансов выиграть эту битву у безжалостной стихии. Но нет! У штурвала стоит отважный капитан, который готов бросить вызов непогоде, даже ценой собственной жизни.

Бланка стояла, затаив дыхание. Ее воображение рисовало ей благородного пирата, борющегося против несправедливости этого огромного мира. Как и любая другая романтически настроенная девушка из небогатой, или даже скорее бедной семьи, она свято верила, что такой «Робин Гуд» существует. И когда-нибудь…

… Терри устал… Он мечтал о чашке кофе. Можно даже совсем без сахара. И без молока. И даже неполную чашку… Лишь бы только на несколько мгновений ощутить его успокаивающее тепло и в то же время бодрящий аромат. Становление Бродвейского Гамлета подошло к концу, оставалось только с честью пережить завтрашний день…

Он искренне надеялся, что вечер накануне премьеры пройдет в тихой дружественной обстановке, насколько это возможно при вечно взрывоопасной деятельности Стира и так же вечно взрывоопасном характере Арчи. Однако, увидев довольно озабоченные лица друзей и панику в глазах своей невесты, он понял, что не все мечты сбываются.

- Похоже, что ужин откладывается на неопределенный срок, - заметил Терри. – Что у вас стряслось?

- Терри… - Кенди, в отчаянии ломая руки, поведала ему о постигшем их несчастии.

Для более плодотворного поиска было принято решение разделиться. Да и действительно глупо – бегать по городу такой толпой. Терри и Арчи объезжали на машине улицы города, Стир дежурил у театра, а девушкам доверили самый ответственный и стратегически важный пост – они дежурили в гостинице. Анни не отходила от окна, Пати тихо молилась, а Кенди пыталась успокоить всех, а в первую очередь себя…

… Обнаружив, что она осталась одна в незнакомом городе Бланкита растерялась. Она долго бегала по городу, пытаясь выбраться из лабиринта улиц, но, сама того не подозревая, двигалась по кругу. По мере того, как на Нью-Йорк опускались сумерки, в сердце девушки маленькими шажками закрадывался страх. Что ей делать дальше? Одинокая девушка, в чужом городе, ночью…

Когда бороться с отчаянием уже не было сил, она опустилась на скамейку и разразилась рыданиями.

Ричард в задумчивости бродил по пустынным улицам. Репетиция закончилась поздно, и он сильно вымотался. Можно было бы сказать, что он шел, куда глаза глядят, если бы он смотрел, куда шел. Он совершенно не видел, куда идет, он брел, не разбирая дороги. Так, просто, переставлял ноги и двигался в неизвестность.

Тем временем Бланка, окропив слезами скамейку, решила сдвинуться с мертвой точки и сделать еще одну попытку найтись.

«Что же будет!» - с ужасом думал Ричард о предстоящей премьере.

«Что же будет…» - с ужасом думала Бланка о сложившемся положении.

И так как не только их мысли, но и пути пересекались, столкновение было неизбежно. От столь неожиданной стыковки Ричард пришел в себя, а Бланка упала на тротуар.

Прошу прощения, мисс, - пробормотал Ричард, помогая незнакомке подняться, - вы не ушиблись?

- Нет. Спасибо, сэр, - еле слышно ответила Бланка и, откинув длинные волосы на спину, попыталась улыбнуться. Этот невинный жест открыл ее заплаканное лицо, и Ричард невольно схватил девушку за руку.

- Что с вами? Вы плачете? – обеспокоено проговорил он. – Это из-за меня?

- Нет, нет, нет… - лепетала Бланка, стараясь освободиться.

- Прошу вас, мисс, не бойтесь меня, - взволнованный и добрый голос Ричарда заставил Бланку замереть. – Могу я чем-то вам помочь?

Бланка внимательно посмотрела на незнакомца. И хотя на лбу у него не было написано «Я работаю в Бродвейском театре. Я друг Кенди и Терри», она почувствовала, что доверяет этому человеку, и снова зарыдала.

- Ну вот, а вы говорите, что ничего не случилось, - в растерянности проговорил Ричард, усаживая ее на скамью.

А Бланка плакала и плакала, и была не в силах остановиться. А Ричард не знал, что ему делать в такой ситуации. Он как будто упал с небес на землю. Только что его одолевали глобальные мысли: премьера в Бродвейском театре, премьера его первого спектакля в Бродвейском театре, его режиссерский дебют в Бродвейском театре… И вдруг… Практически в его объятиях прелестная незнакомая девушка. Она горько плачет, а он не знает, как ей помочь.

Немного успокоившись, «незнакомая девушка» вздрогнула и отодвинулась от ошалевшего Ричарда.

- Простите меня, сэр, я…я…

- Все в порядке, - молодой человек и сам был на грани помешательства. – Чем я могу вам помочь?

- Я…я… мы все… а там карты…я… а они… пиратские… ушли… а я…. – всхлипывала Бланка, пытаясь все объяснить.

- Так вы потерялись? – облегченно вздохнул Ричард. – Я-то подумал, что случилось нечто ужасное…

- Но я…

- Я очень хорошо знаю этот город, мисс. И могу помочь вам в этой беде.

Ричард не был уроженцем Нью-Йорка. Он приехал сюда три года назад. Но в последнее время молодой режиссер сильно увлекся вечерними прогулками в одиночестве, так что мог отыскать любую улицу, любой переулок, любой дом с закрытыми глазами.

- Откуда вы приехали? – спросил Ричард.

- Из Чикаго, - всхлипнула Бланка, вытирая слезы.

- Вы остановились в гостинице?

- Да. Мы пошли гулять, а я…

- А что это за гостиница?

- Не знаю, - девушка пожала плечами, удивляясь своей невнимательности. – Она большая и красивая… И еще там неподалеку театр…

Идя рядом с Бланкой по сумеречным улицам Нью-Йорка, Ричард совершенно забыл о премьере. Он забыл, что он режиссер знаменитого театра, и что в жизни вообще существует такая штука, как драматургия…

- Вы приехали сюда на выходные? – непринужденно спросил он.

- Да, - ответила повеселевшая Бланкита, - мы с друзьями приехали в Нью-Йорк на премьеру.

Ричард остановился, как вкопанный. Гром среди ясного небо прозвучал для него в ту минуту.

- Уж не на «Гамлета» ли? – выпалил он, словно в Нью-Йорке ожидалась еще какая-то премьера.

- Да, по-моему, эта пьеса называется «Гамлет», - ответила Бланка. – А что случилось? Вам плохо?

- Нет. Просто… - он запнулся. – Просто это означает, что мы увидимся с вами на премьере.

- Правда? – обрадовалась Бланка. – Вы тоже будете в театре?

Ричард не успел ответить. Впереди показались огни гостиницы. Перед входом, переминаясь с ноги на ногу, маячила одинокая фигура – Кенди не выдержала затворничества в четырех стенах.

- Ой! – воскликнула Бланка. – Меня же ждут! Мне надо бежать…

- Подождите! – остановил ее Ричард, сам удивляясь своему внезапному порыву. – Я даже не знаю вашего имени.

- Меня зовут Бланка, - смутившись, ответила девушка.

- А я Ричард.

- Спасибо вам, Ричард, - проговорила она и устремилась в направлении гостиницы.