Прошлое - часть настоящего (гл.10)

Глава 10 Терри прислонился головой к окошку такси и устало вздохнул. Нью-Йорк потихоньку просыпался. Улицы оживали, появлялось все больше транспорта, от которого тут и там разносились нетерпеливые гудки. Моросил мелкий дождь, и было мрачно и серо, как на душе у Терри. Ощущение счастья смешивалось с глубокой грустью. ЕЕ уже не было рядом, но руки все еще горели от прикосновения к ее нежной коже. Стоило закрыть глаза, как вновь ощущался ее восхитительный запах холмов, слышался голос, шепчущий нежности, которые она говорила во время их объятий. Он снова вздохнул, и его темный взгляд затуманился, не замечая шума города. Он полез рукой в карман и достал распечатанный белый конверт. Осторожно взял его пальцами и достал оттуда аккуратно сложенную записку. В эту минуту он опустил глаза – требовалось собраться с духом. Он прекрасно знал содержание письма, потому что перечитывал его с тех пор, как проснулся. Он выучил его наизусть, и, тем не менее, каждый раз читал его будто впервые: все его существо охватывал водоворот чувств. И снова он поддался искушению, и его большие глаза остановились на красивом размашистом почерке, которым писала Кенди несколько часов назад. «Любовь моя, Ты здесь, спишь рядом со мной, и я не смею разбудить тебя. Я смотрю на твое милое лицо, и от мысли, что я должна покинуть тебя, сжимается сердце. И все же я должна, ради тебя, ради нас… Я сойду на следующей остановке и вернусь к своей жизни в Чикаго, как и ты должен вернуться к своей в Нью-Йорке, позаботиться о Сюзанне и о ребенке, о котором ты не захотел рассказать мне. Я понимаю тебя, Терри, ведь и я не смогла рассказать о своем… Нам нужно жить своими жизнями, с другими людьми, друг без друга… Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знал, как сильно я люблю тебя, и с этих пор минуты, проведенные с тобой, в твоих объятиях, останутся со мной навсегда. Все эти годы я боролась с любовью, объединяющей нас, пыталась убедить себя, что это просто юношеское увлечение, но сейчас я знаю… Знаю, насколько сильна наша любовь, раз она выстояла все это время и преодолела все препятствия на своем пути, пока не соединила нас на краткий миг. Но ее глубина и безмерность показала мне, что мир, который я создала и в котором жила до сегодняшнего дня – иллюзия. Теперь я знаю, что не смогу жить, если не буду дышать тем же воздухом, что и ты, не смогу идти дальше, если тебя нет рядом, но раз уж мы должны расстаться, знай, что каждый день, от рассвета до заката, мыслями я с тобой, до конца своих дней. Судьба хочет разлучить наши тела, но наши сердца ей неподвластны. Я клянусь, что душой я предана тебе. Ты один, единственный, спутник и муж моего сердца, как и я, твоя жена во имя искренней любви, которая нас связывает. Однажды меня осудят люди, но Бог в своей милости сможет прочесть в моем сердце глубокие чувства и поймет, что наши судьбы скреплены навеки. Я ни о чем не жалею… Позаботься о себе, любовь моя. Я люблю тебя. Кенди. P.S. Я заняла у тебя немного денег, чтобы заплатить за билет до Чикаго, потому что так торопилась на встречу с тобой, что забыла сумочку! Не звони в полицию!..» Прочитав последнее предложение, Терри улыбнулся и дрожащей рукой свернул письмо. «О, Кенди», - произнес он и прижал конверт к сердцу. «Я бы так хотел удержать тебя!.. Я до сих пор чувствую твое жаркое тело, безупречно слившееся с моим, твое легкое дыхание, ласкающее мою кожу, и твою чистую душу, которая достучалась до моей и взорвала ее яркими огнями. Мне не хватает аромата твоих золотых локонов, что спутались на твоем прекрасном лице, твоих сладких губ, знающих, как слиться с моими. Как мне вернуться к Сюзанне и делать вид, что я к ней что-то чувствую, когда она ничего для меня не значит? Как я мог нарушить данную себе клятву, что не буду вести себя как мой отец? И сейчас я поступаю как он – повторяю ту же ошибку, и иду по тому же проклятому кругу, и все из-за общественного долга, который требует, чтобы у Грандчестеров было уважение, почитание, но не было счастливой любви». «Я поговорю с Сюзанной», - сказал он себе и потянулся. «Я не могу больше лгать ей и себе… Не хочу, чтобы ребенок видел, как его родители мучают и ненавидят друг друга, потому что рано или поздно именно это нас и ожидает… Я думал, что смогу полюбить ее, что смогу справиться со своими чувствами… К сожалению, я имел глупость поверить, что смогу забыть ЕЕ… Но как можно забыть Кенди? Как можно забыть ее нежность и доброту, ее красоту и хрупкость, ведь она одним своим жестом, одним взглядом сводит на нет самые жуткие страхи…» «Кхмм! Сэр!» - позвал голос в машине. «… Она мое пристанище, мое укрытие, мое сердце и душа, моя половинка… Особенный человек, настолько похожий на меня, что не нужны слова; достаточно лишь взгляда, чтобы понять друг друга… О, Кенди, как я люблю тебя, и как жестоко быть вдали от тебя!..» «Кхммм! Сэр!!!» - повторил голос более решительно. Терри поднял глаза и увидел, что таксист обращается к нему. «Время!» - сказал мужчина, снова надевая кепку. «Я уже три раза Вас звал!!! Мы приехали в Гринвич-виллидж. На какую улицу Вас отвести?» «Шестая справа, номер 25», - ответил Терри, равнодушно указывая нужное направление. «Я заметил, что мистер доволен, что возвращается домой…» «Займитесь своим делом и отвезите меня туда, куда я вам указал!» - сухо ответил Терри. Водитель пробормотал себе под нос какие-то ругательства и проехал несколько кварталов до дома Терри. Они выбрались на дорогу, вдоль которой росли платаны, а тротуары покрывались красновато-коричневым полотном увядших листьев. Терри заплатил таксисту и взял багаж. Он стоял перед своим домом – высоким зданием из темного кирпича, с двумя большими окнами с каждой стороны, - от него отделяла лестница с белыми ступеньками. Архитектурный стиль не был не слишком оригинальным; скорее, типичным для района, который он ценил за его подлинность, за внушаемый дух плутовства и свободы. В Гринвич-виллидж жило много служителей искусства: художники, скульпторы, писатели, певцы, актеры… Все встречались в атмосфере скитаний, от которой веяло инакомыслием и бунтарством. Но этим утром Терри не был бунтарем. Он чувствовал себя уставшим, сердце ныло, а разум напрочь отказывался работать. Он поднял взор на здание и удивился, почему шторы все еще не раздвинуты, чтобы впустить новый день. Сюзанна обычно рано встает. Он подумал, что она, должно быть, все больше устает из-за ребенка, и решил не шуметь, входя в холл. В огромной комнате, украшенной немногочисленными картинами, он ощутил себя крохотным. Повернул влево и поставил чемодан внизу главной лестницы, ведущей в комнаты. Несмотря на белизну стен, было темно и тихо. Только слышались его шаги по розовому мраморному полу. Терри окликнул слугу, но не получил ответа. Потом он заметил, что в другой стороне коридора из-под двери в гостиную пробивается слабый свет. Подойдя ближе, он услышал, как разговаривают несколько людей. «Что здесь происходит?» - сказал Терри, распахнув дверь. «Можно подумать, кто-то умер!..» При этих словах одна из служанок разразилась слезами, уткнула лицо в передник и выбежала из комнаты. «Что?» - переспросил остолбеневший Терри и заметил, что другие слуги прячут взгляд и молча покидают комнату. Только тогда он увидел, что в гостиной за столом сидит доктор Сюзанны. Он подпирал рукой поникшую голову. «Доктор?» - сказал Терри, подойдя к нему. «Сюзанна?..» «Сядьте, Терренс», - грустно отозвался доктор. «Хорошо, что Вы здесь… Еще немного, и мы бы стали бы вас искать…» «Что здесь происходит?» - встревоженно воскликнул Терри. «Что-то случилось с Сюзанной? Ребенок…» Доктор ответил не сразу. Он нервно потирал руки – подыскивал слова. Глубоко вздохнул и начал: «Терренс… Не знаю, как Вам это сообщить… Вы должны быть сильным… Сюзанна…» «Нет! Нет!» - затряс головой Терри, догадываясь об ужасной новости. «… умерла этой ночью», - с трудом произнес пожилой человек и сочувственно опустил руку на плечо молодого человека. «Ребенок появился раньше положенного. У Сюзанны началось кровотечение… Я не смог спасти ее…» «Боже мой! Сюзанна! Нет!» - взревел Терри и закрыл лицо руками. «Но ребенок жив!» - продолжал врач уже бодрее. «Вы теперь отец очаровательной девочки!..» «Нееет!» - воскликнул Терри и бросился на верхний этаж. Его сердце билось так быстро, что казалось, что оно вот-вот разорвется. Этого не может быть! Ему снится кошмар! Он скоро проснется! «Сюзанна!!!» - выкрикнул он, входя в ее спальню. Сюзанна лежала, вытянувшись в кровати, в белой ночной рубашке, с вышитыми по вырезу желтыми цветочками. Можно было подумать, что она спит. При появлении Терри ее лицо не дрогнуло. Он резко дернул головой, и ему пришлось облокотиться на край кровати, чтобы не упасть. «Сюзанна», - приблизившись к мертвой женщине, дрожащим голосом произнес он. «Прости меня… Прости меня!!!» - сказал он, упав ей в ноги и разрыдался. «Прости меня… Я должен был быть здесь!.. Рядом с тобой… Тогда бы с тобой ничего не произошло… Если бы я был здесь, если бы я не…» Звучные шаги за спиной заставили его поднять голову. Он повернулся и увидел миссис Марлоу, мать Сюзанны. Ее лицо распухло от слез, а на руках она держала белый льняной сверточек. «Посмотри внимательно на этого ребенка!» - ледяным голосом произнесла она и показала новорожденную. «Ты видишь ее первый и последний раз! Я собираюсь найти ей няню! Я не хочу, чтобы мою маленькую внучку воспитывал такой жестокий и ужасный человек, как ты! Всю недолгую жизнь моей дочери ты заставлял ее только страдать! И это убило ее!!!» «О чем Вы говорите?» - приведенный в замешательство Терри попытался обнять ребенка, который проснулся от криков бабушки. Миссис Марлоу отступила назад, положила ребенка в колыбельку, стоявшую на другой стороне комнаты. Затем вернулась, держа в руках помятую бумагу. «Я говорю об этом, Терренс!» - сказала она и протянула ему пару негативов, которые он сразу узнал. На этих снимках он сразу узнал себя и Кенди, когда они выходили из кабаре в тот вечер два дня назад. Было похоже, что она беззастенчиво прижимается к нему. «Кто дал вам эти фотографии!!!» - спросил он, гневно бросая их на пол. «Вчера вечером элегантная незнакомая женщина с длинными темными кудрями дала мне конверт и настаивала, чтобы я сразу отдала его Сюзанне. Она выглядела весьма утонченно, так что я поверила ей… Если бы я знала его содержание, я бы никогда…» Мать Сюзанны не смогла закончить фразу и разрыдалась. Тронутый этим, Терри подошел к ней, и в знак сочувствия хотел положить руку на плечо бедной женщине, трясущейся от отчаяния. «Не трогай меня!!!» - пронзительно крикнула она и отклонилась. «Ты – дьявол! Ты только сеешь несчастье вокруг себя! Ты разрушил жизнь моей дочери! Все это время ты унижал ее тем, что не хотел жениться на ней, потом сделал ей ребенка… Она принимала от тебя все и от этого умерла!!!» Терри не ответил: он был слишком потрясен тем, что произошло. «Когда Сюзанна увидела снимки, ей сразу стало плохо!» - продолжала бедная женщина, истерическим голосом. «Сюзанна кричала: 'Он вернулся к ней! Я потеряла его!'. Потом она потеряла сознание, но я была слишком далеко, и не поймала ее. Я видела, как она наклонилась вперед и упала на живот. Ребенок не заставил себя ждать… Было еще слишком рано. Она слишком устала и не хотела бороться… Она не переставала повторять: Я потеряла его! Потеряла его!.. Я умоляла ее бороться, но она позволила себе умереть, из-за Вас Терренс, из-за Вашего чудовищного поведения! Я ненавижу вас, я проклинаю Вас, Вас и ЕЕ!!!» «Вы убили ее, Терренс!» - миссис Марлоу с криком кинулась на Терри и замолотила кулаками по его груди. «Вы убили мою доченьку, мою маленькую Сюзанну! За это Вы попадете в ад!!!» Сбитый с толку, Терри, похоже, не ощущал жестокости, с которой его били. Ему казалось, что все вокруг рушится; посреди краха оставалось лишь покрывало, на котором покоилась Сюзанна, чье бледное лицо освещало комнату слабым ореолом. «Оставьте меня одного», - мертвым голосом попросил Терри, освобождаясь от нападок миссис Марлоу. «Я хочу побыть с Сюзанной, собраться с мыслями…» «Какое доброе дело ты делаешь… Собраться с мыслями, чтобы успокоить совесть… Мой бедный Терренс, ты опять появился слишком поздно… В первый раз, пока тебя не было, мою дочь от попытки самоубийства спасла неизвестная женщина, но сегодня, если бы вместо того, чтобы быть с НЕЙ, ты был здесь, если бы не предал ее постыдным образом, не посмеялся бы над ней, она могла бы быть среди нас… Мое единственное утешение в том, что тебе всей твоей жизни не хватит на то, чтобы облегчить свое чувство вины. Оно будет преследовать тебя всю твою жизнь, омрачит каждое мгновение счастья, которое ты урвешь…» «Пожалуйста, уйдите», - устало сказал Терри и сел рядом с умершей. Стоило теще попытаться взять с собой малышку, его голос стал более властным. «Оставьте ребенка здесь!» - скомандовал он и вытянулся. «Она не покинет этот дом! Я Вам запрещаю!!!» «Перестаньте, Терренс», - остолбенела миссис Марлоу. «Вы же не станете полагать, что я оставлю ее с Вами… Этот ребенок заслуживает лучшего отца, чем вы…» «Как Вы заметили, я ее отец, и еще я дома! Этот ребенок останется здесь! Если вы хотите выступить против, если хотите заботиться о ней, используйте законные пути, но я предупреждаю Вас, что буду защищаться. Я ее отец, и она будет носить мое имя!» «Как пожелаете», - ответила миссис Марлоу. «Хотите войны - Вы ее получите!» - сказала она и резко покинула комнату. «Пока Вы не спросили, Терренс…» - с горькой иронией сказала она, просовывая голову в двери напоследок, «Ее зовут Джульетта… Это Сюзанна хотела, чтобы ее так назвали…» При этих словах, глаза Терри наполнились слезами. Это имя столько значило для него и Сюзанны. «Я не смог бы выбрать имени лучше», - прошептал он и погладил лоб молодой женщины. «Это очень красивое имя… Да… Очень красивое…» В душу хлынул поток отчаяния. Губы задрожали, и Терри не мог сдержать всхлипа. «Прости меня!» - сказал он, падая на ее миниатюрное тело. «Я больше никогда ее не увижу, обещаю тебе… Прости меня! Я проклинаю нас, ее и себя! Я не хотел этого… Прости меня!..» Терри оставался так долгие минуты. Он уткнулся лицом в белую простыню, которая покрывала безжизненное тело Сюзанны. Если бы он мог вернуться назад и вычеркнуть предыдущие часы! Мимолетное счастье, которое он пережил с Кенди, вдруг стало отдавать горечью, а угрызения совести одержали верх над чувствами, которые он к ней испытывал. Его вдруг охватило презрение к самому себе за беспомощность перед судьбой, которой было угодно, чтобы он расплачивался за свою любовь… «Ты все-таки выиграла, Сюзанна», - сказал он про себя и обратил синий затуманенный слезами взор на молодую леди. «Теперь я твой навеки… Платы за эту вину мне не отсрочить…» «Это очень красивый ребенок», - прервал его мысли знакомый голос. Терри повернулся и увидел, как врач склонился над колыбелькой новорожденной. Молодой человек с трудом встал и подошел к нему. «У нее красота матери и сила отца», - сказал он и грустно улыбнулся Терри, «и еще цвет Ваших волос…» Растроганный Терри наклонился и увидел, как хрупкое созданьице слабо шевелится в пеленках. Ее ручонки крутились, будто проводили какие-то линии. Она сипло вскрикнула и открыла большие ясные глаза, так похожие на глаза Терри. «Ты и вправду красавица, моя милая», - сказал он. Маленькая темная головка повернулась на его звук, и Терри неторопливо погладил ее. «Теперь ты не одна. Папа здесь…» Доктор облегченно вздохнул и сочувственно положил руку на плечо молодому человеку. «Не принимайте близко к сердцу упреки миссис Марлоу, Терри. Это слова отчаявшейся матери, которая только что потеряла единственное дитя… Она всегда видела в Сюзанне маленькую девочку, хрупкую, слабую, зависимую от Вас… Но Вам, мой друг, нужно знать: я наблюдал ее все эти годы и узнал другую Сюзанну… воительницу, которая бросается тигрицей, стоит ей услышать хоть малейшую критику в твой адрес… Ее единственной ошибкой была чрезмерная любовь к тебе и желание удержать тебя. Она была уверена, что однажды ты полюбишь ее… Я постоянно пытался заставить ее прислушаться к голосу разума. Глядя на вас, я прекрасно понимал, что ваша совместная жизнь будет как у кошки с собакой… Она была обречена на провал… И Сюзанна, наконец, это поняла…» «И поэтому она позволила себе умереть!» - с болью на лице простонал Терри. «О, нет, мой друг!», - возразил врач и встряхнул молодого человека. «Это миссис Марлоу Вам сказала, не так ли?.. Послушайте меня, Терри, я был с Сюзанной. Она умерла от кровотечения. Ничто не могло спасти ее… К сожалению, от этого умирают многие женщины… Я был здесь, когда она произнесла свои последние слова. Она сказала…» - он поймал потерянный взгляд молодого человека, «она сказала: 'теперь Терри свободен… Если б у меня хватило смелости сделать это раньше… Но я слишком сильно его любила… Скажите ему, чтобы он был счастлив с ней… Это мое самое большое желание'. Потом она улыбнулась и умерла…» «Если бы она не увидела эти снимки, ей бы не стало плохо, и она была бы жива», - произнес Терри, кусая губы, а по щекам текли горькие слезы. «Ребенок родился с осложнениями… Я не должен этого говорить, но даже если бы он появился позже, она все равно бы умерла…» «Вы уверены», - гневно произнес Терри, «А я знаю, я знаю, что это моя вина, и если бы я был здесь, ничего бы этого не произошло». «Ты ошибаешься, Терри», - вздохнул доктор. «Я не знаю, как донести до тебя… Ты жертва судьбы и не виноват в этом… Поверь мне…» Сжав кулаки, Терри повернулся к окну и приоткрыл занавески. Его большие грустные глаза равнодушно взирали на оживленную улицу. «Мужайся, Терри», - убеждал пожилой человек за его спиной. «Не падай духом… У тебя есть ребенок…» «Как я могу позаботиться о Джульетте, если не смог позаботиться о ее матери!» - обрезал Терри. «Ты только что назвал ее по имени. Это уже хорошо… Ты научишься заботиться о ней, я знаю…» Терри удушливо всхлипнул и резко повернулся. Подошел к колыбели и обнял ребенка. «Джульетта… Джульетта», - с чувством прошептал он, и маленькая ручка схватила протянутый указательный палец. «Это действительно красивое имя…» Кенди вздохнула и перевела взгляд к окну. Мысли то и дело сбивались, и сколько раз приходилось заново начинать работу – уже было невозможно сосчитать. Она приехала в больницу к обеду и столкнулась с Фленни, которая лаконично пожелала ей приятного возвращения. Смутившаяся Кенди только кивнула головой и, отговорившись тем, что хочет убедиться, что заказанные лекарства доставлены, спряталась в аптеке. Было трудно очнуться и перестать витать в облаках. Несколько часов назад, она была в объятиях любимого человека, и ей казалось, что она снова переживает эти моменты. От воспоминаний о чувственном жаре, который охватил их обоих, бросало в дрожь; а собственная смелость и страстные лобзания вгоняли в краску. Иногда разум брал верх над бушующими чувствами, и она вспоминала об Альберте, муже, которого она нежно любила. От этих воспоминаний сжималось сердце, но потом перед мысленным взором опять представал Терри, и раскаяние с угрызениями совести исчезали как по волшебству. Кенди еще больше винила себя за то, что не может толком управлять своими чувствами, но вскоре признала, что они подвластны одному Терри, - воссоединение в поезде доказало, что она ошибалась, когда думала, что сможет его забыть. Иногда ее работу прерывала Фленни, чтобы подписать какие-то бумаги и сообщить о записи новых пациентов. «Завтра я собираю новых нанятых работников», - произнесла она во время своего последнего прихода, «Ты будешь здесь?» «Естественно! Почему ты спрашиваешь меня об этом?» «Ты знаешь как исчезать в нужный момент… Тем более, это уже не в первый раз… Еще в госпитале Св. Иоанна ты уговорила одну из наших одноклассниц, и убежала ночью на улицу искать этого человека», - уничижительно произнесла она, поправляя очки. «Я должна была догадаться, что стоит ему здесь появиться, как ты исчезаешь!» «Не все так просто, Фленни», - вздохнула Кенди, еще больше краснея, «…Этот человек для меня очень важен… Мне было необходимо увидеть его…» «Я не осуждаю тебя, Кенди. Что ты там делаешь, меня не касается, так что не ищи оправданий! Хотелось бы, чтобы ты отложила свои чувства и подумала о работе! Я приехала сюда не для того, чтобы быть твоей сторожевой собакой. У меня есть другие дела!» «Ты права, Фленни… Прости меня», - удрученно понурилась Кенди. «Я была такой эгоисткой. Я думала только о себе и забыла о миссии, которая лежит на мне. Прости меня. Это больше не повторится». «Никаких обещаний», - иронично сказала Фленни, «Ты мастер по впутыванию в неприятности. Иногда меня это раздражает, но сейчас больше забавляет… Наверное, я старею», - сказала она, поворачиваясь на каблуках. Но перед тем как закрыть дверь, она вернулась: «Чуть не забыла отдать тебе телеграмму. Я получила ее как раз, когда собиралась к тебе. Она на твое имя». «Телеграмма?» - насторожилась Кенди и взяла темно-коричневый конверт. Оставшись одна, она вскрыла его. Послание было кратким, но достаточно ясным; когда Кенди его читала, у нее подкашивались ноги. Она зажала рукой рот руками, чтобы сдержать крик, и рухнула в кресло, стоявшее среди медицинских коробок. Слова звучали в ее голове болезненным эхом, стучали молотом внутри черепа. «Кенди, Сюзанна умерла Все знала про нас Должен забыть тебя Больше никогда не должен видеть тебя. Мы прокляты Терри». Она уронила голову на ладони и зарыдала. «Господи! Что я наделала? Что мы наделали?» - в отчаянии воскликнула она в криках отчаяния. Потрясенная, она подняла глаза в поисках хоть малейшей помощи, но Фленни не было. «Боже мой, Сюзанна!.. Прости меня!.. Прости нас!» - простонала она еще отчаяннее, обливаясь слезами. Вдруг она встала, вышла из комнаты и поднялась по лестнице наверх. Дойдя до последнего этажа, она с усилием открыла дверь и выбралась на крышу. В лицо ударил холодный вечерний ветер, неистовствующий на этой высоте. Его коварная сила толкала ее к краю. Новости выбили ее из колеи, и Кенди, пошатываясь, будто пьяная, медленно шла к краю крыши. Встав перед пропастью, она воздела глаза к небесам, ожидая знака Божьего… «Ты тоже отвернулся от меня…» - всхлипывая, прошептала она, и ее хрупкое тело, прежде чем сделать последний шаг, отклонилось назад в последней попытке спастись. Хрупкий силуэт, словно статуя на здании, стоял на высоте десяти метров от земли – достаточно было одного колебания. «Прости меня, Сюзанна… Прости меня, Альберт… Прости меня, Артур… После того, что я вам сделала, я не заслуживаю жизни…» «ТЕРРИИИИИИ!!!» - крикнула она в отчаянии, готовая броситься в бездну. Крик вспугнул стаю ласточек. «Нееет!!!» - раздался голос. Чьи-то руки схватили ее и не позволили упасть. Придя на мгновение в себя, Кенди повернулась и увидела, что на ней повисла Фленни. «Я не позволю тебе это сделать!» - со злостью заявила Фленни. «Ты спустишься со мной и попытаешься успокоиться!» «Оставь меня, Фленни!» - сказала Кенди в последней отчаянной попытке. «Я должна умереть, ради блага остальных… Я не смогу жить, зная, что я натворила». «Я прочла телеграмму, Кенди», - сказала Фленни, с усилием держа молодую леди. «Прости… Но ты не имеешь права так поступать… У тебя есть семья, друзья, которые тебя любят, у тебя есть я…» «Они ненавидят меня или возненавидят, когда узнают обо всем», - сказала Кенди, наклоняясь вперед. Ветер развевал ее длинные золотые волосы, застилал глаза. «Ты уже ненавидишь меня… Ты никогда не любила меня… Возможно, ты была права, ты знала, что во мне живет дьявол», - сказала она, наклоняясь еще больше. «Это неправда!» - крикнула Фленни, которой удалось оттащить ее назад и отодвинуть от края. Она протянула руку к заплаканному лицу Кенди и заставила ее посмотреть на себя. «Ты моя подруга, Кенди. Ты всегда была ею… Я не знала, как сказать тебе об этом… Ты всегда была рядом, когда была нужна мне. Твоя улыбка и доброта были мне поддержкой. Ты помирила меня с семьей, предложила мне работу, которая мне уже нравится… Ты нужна мне, Кенди… Не оставляй меня… Ты сильная, Кенди… Ты пример для меня… Не теряй надежды…» «Фленни!» - воскликнула Кенди и бросилась молодой медсестре на шею. «Я запуталась! По моей вине умерла женщина, и моя семья разрушена. Я все испортила!.. Я никогда не смогу посмотреть себе в глаза…» «В таком случае, должно быть более разумное объяснение, чем твое», - сказала Фленни, вытирая краем рукава слезы Кенди. «Самые низкие дела - те, что делаются со зла, слабости или выгоды. Ты не сделала ни того, ни другого, ни третьего, Кенди… Тебе ничего не нужно было говорить, но когда я сегодня утром увидела твое лицо, на нем было написано такое счастье, какого я уже давно не видела… Ты напомнила мне женщин, которых я видела в порту Лонг-Айленда, когда возвращалась с войны. Они встречали своих мужей, которые считались мертвыми, и лучились радостью, которую может вызвать только настоящая и искренняя любовь. Я встретила тебя холодно не потому, что ты уехала, не предупредив меня, а потому что я завидовала тебе, что ты любишь и горячо любима. Жизнь щедра, но знает, как забрать минуты счастья, которые тебе предлагает. Теперь ты знаешь цену…» «Я не хотела, чтобы так случилось», - сокрушалась Кенди. «Я бы так хотела не любить его…» «Ты должна бороться, Кенди!» - Фленни встряхнула ее и заметила, что зеленые глаза Кенди затуманены слезами. «Ты не должна позволить себе унывать из-за этого! На тебя рассчитывает много людей, и я прежде всего…» «Я не уверена, что мне хватит на это смелости… Теперь он меня ненавидит… Он, должно быть, такой несчастный, а я ничем не могу ему помочь!» - продолжала всхлипывать Кенди. «Тогда борись за вас обоих!» - уверенно сказала Фленни. « Не отрекайся от этой любви ради того, чтобы успокоить душу. Тогда ты растопчешь все, чем вы были друг для друга… Действуй и покажи ему, покажи, что вопреки потере его любви, ты продолжаешь жить, и он будет тебе за это благодарен. Потому что он наверняка тоже страдает от этой пытки…» Несколько секунд Кенди молчала, не издав ни звука. Перед ней вновь предстало милое лицо Терри, и вспомнились слова любви, которые он ей говорил… «Чтобы ни случилось… Я всегда буду любить тебя». Фленни была права. Надо было бороться: не ради себя, а чтобы спасти Терри от вины, которую могла вызвать эта трагедия. «Если он увидит, что я не сдаюсь, он будет поступать так же, и, может, потом он сможет забыть, забыть меня и начать жизнь заново…» «Я попытаюсь», - наконец, произнесла Кенди и шмыгнула носом. Ее еще трясло от безмолвных рыданий. «Только дай мне время…» «Бери столько, сколько потребуется, подруга», - сказала Фленни, обняла Кенди и повела ее к лестнице. «Я помогу тебе… На этот раз я тебя не брошу…» Кенди грустно улыбнулась и послушно дошла до первого этажа. У нее болело сердце, она обессилела, и, когда Фленни предложила ей пойти прилечь в офисе, она не возражала. Сон – временный защитник, посланный милостивыми небесами, - не заставил себя долго ждать… «Встань, ничтожная!!!» - рявкнул властный голос. Кенди вздрогнула и проснулась. От того, что сон оборвали так резко, сердце бешено билось. «Прости, Кенди», - сказала Фленни, явно смущенная. «Я сказала, что ты отдыхаешь, но она меня не слышала…» «Что происходит?» - спросила Кенди, продирая глаза. При виде знакомой перьевой шляпы Мадам Элрой кровь застыла в жилах. «Встань в моем присутствии, невоспитанная!» - с раздражением приказала пожилая женщина. «Тетя…» «Говорить буду я!» - взревела бабушка. «Я не для того ехала в такую даль, чтобы слушать твое вранье… Ты выслушаешь меня молча!» Содрогнувшаяся Кенди опустила голову и предложила тете сесть. И тут она заметила коварную, презрительную улыбку Элизы. «Что ты здесь делаешь, Элиза?» - в ужасе вздрогнула Кенди. «Не хотелось пропустить такое, кузина… Способствую твоему падению… Какая радость моим прекрасным глазам», - произнесла та, и ее глаза блеснули ядом, который тек в ее венах. «Узнаёшь, Кенди?» - спросила тетя и показала те же снимки, что получил Терри. «Это фотографии», - еле выговорила Кенди. «На снимках ты со своим бывшим возлюбленным, Терренсом Грандчестером!» - напыщенно провозгласила Элиза, ища одобрительный взгляд тети. «Я подозревала, что он отыщет тебя после Детройта… Фотограф, которого я наняла следить за вами, был достаточно ловок, и взял две камеры… Я знала, что ты обманываешь Альберта с ним, но никак не могла подумать, что ты посмеешь показаться с ним в таком гиблом месте!» «Как ты смеешь, Элиза!» - воскликнула Кенди, протестующе посмотрев на нее, хотя уже знала, что проиграет. Элиза вцепилась в нее, как акула в добычу, и не отпустит ее так легко. «На снимках я со школьным другом. В этом нет ничего плохого!» «Но этот друг больше чем друг», - уточнила Элиза, «Как давно ты изменяешь Альберту с Терри???» «Это нелепо!» - солгала покрасневшая от смущения Кенди. «Ты еще скажи, что между вами ничего не произошло!» - завопила Элиза, тыча в Кенди указательным пальцем. «Скажи, что ты не пыталась вчера вечером догнать его в поезде на Нью-Йорк?» «Ничего себе, сколько этой занозе известно!» - подумала про себя Кенди, пытаясь найти какое-нибудь оправдание. «Кенди не могла быть в том поезде», - сказала Фленни, которая была в нижней части комнаты, «по той причине, что она была здесь со мной…» «Тем не менее, ты ездила на вокзал!» - сбито промычала Элиза. «Да, но когда Кенди туда приехала, поезд уже ушел, так что она не смогла увидеть своего друга», - продолжала Фленни вместо Кенди, которая стояла с разинутым ртом. Кенди закрыла глаза и, вновь обретя уверенность, вздохнула. «Может, ты и не догнала его», - сказала Элиза, размахивая листком бумаги, «но у меня есть документальное подтверждение тому, что ты изменяла мужу с Терри!» «О, Боже!» - воскликнула Кенди, узнав письмо, которое написал ей Терри. Она прокляла свою невнимательность и бросила отчаянный взгляд на Фленни. «Моя дорогая, любовь моя…» - громко начала читать Элиза самым саркастичным тоном. У Кенди горели щеки. Нежные слова, которые написал ей Терри, и которые искажались в устах Элизы, обезоруживали. «Я услышала достаточно!» - оборвала Мадам Элрой и дала понять своей племяннице, чтобы та остановилась. «Кенди!» Кенди вздрогнула. От пронизывающего взгляда пожилой женщины становилось не по себе. «Ты должна знать, что, поскольку Альберт отсутствует, я снова становлюсь во главе семьи… Учитывая твое поведение по отношению к нему, а также позор, который опять же из-за твоего абсурдного отношения вот-вот запятнает имя Эндри, я считаю себя обязанной изгнать тебя из семьи!» «Но тетя!» - простонала Кенди, чуть не плача. «Достаточно!» - зло громыхнула бабушка и ударила тростью о пол. «У тебя больше нет денег. В Лейквуде, как и в доме, где ты сейчас живешь, тебе появляться запрещено! К сожалению, Альберт имел глупость оставить тебе эту больницу, так что я не могу заставить тебя уйти отсюда, но, по крайней мере, я могу прекратить финансировать ее…» «Вы не можете так поступить, тетя!» - воскликнула Кенди, «Как, по-вашему, мне жить в этой больнице без денег?» «Придется платить своими прелестями!» - колко бросила Элиза. «Этот район годится для женщин вроде тебя, так что ты заработаешь большое состояние!» «Ах, ты! Я…» - начала Кенди, обрисовывая злой жест. «Только тронь меня, и я брошу тебя в тюрьму!» - пригрозила Элиза и сжала руку Кенди. «Альберта я тоже предупрежу», - продолжала Мадам Элрой, «хотя за все это время нам не удалось с ним связаться. Надеюсь, новости скоро дойдут до него… И ему ничего не останется, кроме как бросить тебя, Кенди… Он поймет, какой отвратительной и корыстной ты была все эти годы, как смеялась над ним…» «Почему у вас нет новостей от Альберта, и это вас не волнует?» - парировала напоследок Кенди. «Вам не кажется, тетя, что это похищение? Ведь если он вернется позже запланированного, Вы снова будете управлять семьей Эндри?» - намекала она. «К твоему сведению, мы уже начали поиски, и уже послали в Венесуэлу своего человека», - ответила пожилая женщина, явно смутившись. «Твои намеки оскорбительны, и лишь подтверждают правильность моего решения!» «Позвольте мне вернуться в Лейквуд, взять кое-какие вещи Артура и привести его в Чикаго», - умоляла Кенди. «Слишком поздно, бедняжка Кенди!» - с наслаждением произнесла Элиза, «Артур уже направляется в Вирджинию… Сегодня утром мы послали за ним в твой жалкий приют, чтобы отвести его в пансион, о котором мы с тобой говорили …» «Как вы посмели!!!» - закричала Кенди. «Как вы посмели забрать сына у матери!» «Ты не мать», - сыронизировала Элиза с дьявольской гримасой. «Ты просто проститутка, и твое дурное влияние не должно коснуться твоего сына! Он наследник Эндри, не забывай об этом!» «Два чемодана с твоим барахлом стоят внизу около лестницы», - безжизненным тоном произнесла тетя, не удостоив Кенди взглядом. «Так тебя не придется выгонять из дома у всех на глазах… Прощай, Кенди». «Прощай, кузина, с удовольствием больше не увидимся», - усмехнулась Элиза в украшение из перьев, прежде чем исчезнуть. «Кто знает, может, через пару месяцев, когда ты будешь просить подаяние на углу, я кину тебе монетку…» Потрясенная Кенди не могла остановить их ни движением, ни звуком. Внутри вскипала такая ярость, что глаза оставались сухими. Перед мысленным взором стоял образ испуганного мальчика, которого вырвали из рук Мисс Пони и Сестры Марии и увозили неизвестно куда. Она вспомнила свою нелегкую поездку в Мексику: как было страшно и грустно, что ее увозили от любимых людей, как приятно звучали в ушах волынки Энтони, Алистера и Арчибальда. Но Энтони и Алистер больше не могли ее защитить… Теперь она была одна, совсем одна… Как и ее сын в эту минуту… Ей вдруг стало жарко. Она приложила руку к виску и почувствовала лихорадку. Повернулась к окну и открыла его. Холодный вечерний воздух коснулся лица и вызвал дрожь по всему телу. Кенди прислонилась головой к оконной раме. Посмотрела на горизонт, и взгляд остановился на здании слева. «Знаешь», - сказала она Фленни, которая тихо подошла к ней, «я хотела записать его в эту школу на следующей неделе», - сказала она, показывая на школьный двор, огороженный деревьями. «Я бы смогла наблюдать за ним из кабинета в свободное время, смотреть, как он играет с друзьями. Я думала, что нет ничего хуже, чем потерять Терри, но оказалось, что разлука с сыном – это боль, которую не описать словами…» «Мы найдем его, Кенди», - сказала Фленни и сочувственно положила руку на плечо подруги. «Объединим усилия и вернем его». Измученная Кенди грустно вздохнула, и красивые зеленые глаза, наконец, наполнились слезами. И тут божья коровка, сидевшая на краю окна, перелетела ей на руку. «Божья коровка на счастье! Это знак судьбы!» - улыбнулась Фленни. «Кенди, загадывай желание!» Кенди заволновалась и медленно подняла руку. Насекомое забралось на ее указательный палец, встало на самом кончике, жужжа крылышками под красивым красным панцирем – готовилось к полету. Кенди загадала желание, подула на жучка, и тот, покружившись перед глазами двух молодых леди, будто здороваясь с ними, улетел. «Она сразу же улетела!» - воскликнула Фленни, хлопая в ладоши. «Кенди, твое желание сбудется!» С ноющим, но уже спокойным сердцем, Кенди смотрела, как улетает божья коровка, как становится темным пятнышком и исчезает в оранжевом закате. «Лети, лети, моя божья коровка и верни мне моего сына…» Гринвич-виллидж – богемный район в г. Нью-Йорке. Известен с XIX в. как колония художников.
1 2 3 4 5 Категория: Недавние фанфики \| Добавил: Микурочка (10.02.2010)
Просмотров: 769 \| Рейтинг: 5.0/1